С 1980-х годов в Русской Православной Церкви сначала за рубежом, а затем и в Отечестве начался процесс канонизации новомучеников и исповедников Российских, пик которого пришелся на 2000 год. К настоящему моменту прославлено уже около 2 тысяч подвижников, причем надо понимать, что это лишь малая часть из тех церковных людей, кто пострадал в годы гонений при коммунистической власти. Всего же только за первые 20 лет советской власти было расстреляно более ста архиереев Русской Православной Церкви, десятки тысяч священнослужителей, сотни тысяч монашествующих и мирян 1 . С этим сопоставимо число тех, кто умер в заключении. Общее количество верующих, подвергшихся репрессиям, оценивается от 500 тысяч до 1 миллиона 2 .
Встает, однако, вопрос: можно ли считать их мучениками, пострадавшими за Христа? Проблема заключается в том, что формально в СССР (в отличие, скажем, от Албании) преследований за веру не было. Советская власть, провозгласив в январе 1918 года «свободу совести», многократно заявляла, что ведет борьбу не с религией, а с контрреволюцией. Большинство церковных людей, репрессированных в 1920-1930-е годы, были осуждены за действия, «направленные к свержению, подрыву или ослаблению власти <…> Рабоче-Крестьянского Правительства» (58-я статья УК РСФСР).
Насколько правомерны были обвинения Церкви в контрреволюции? Была ли Церковь нелояльна советской власти, и если да, то в чем эта нелояльность, имевшая следствием многочисленные жертвы среди церковных людей, заключалась? Вела ли Церковь какую-то борьбу с «Рабоче-Крестьянским Правительством» и предпринимала ли какие-то действия, направленные к его «свержению, подрыву или ослаблению»?
Ответить на эти вопросы можно, приняв во внимание следующие факты. Осенью 1919 года, в наиболее критический для большевиков момент Гражданской войны, когда Белая армия победно двигалась на Москву, Патриарх Тихон призвал архипастырей и пастырей Православной Церкви не подавать никаких поводов, оправдывающих подозрительность советской власти, и подчиняться ее велениям, поскольку они не противоречат вере и благочестию 3 . Летом 1923 года Патриарх, чтобы отвести от себя политические обвинения, заявил Верховному суду РСФСР, что он окончательно и решительно отмежевывается как от зарубежной, так и внутренней мо-нархическо-белогвардейской контрреволюции 4 . В последующий период заявления православных иерархов о лояльности советской власти делались постоянно. Примерами могут служить послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) лета 1925 года, в котором содержался призыв являть везде и всюду примеры повиновения гражданской власти 5 ; проект декларации Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгород-ского), представленный летом 1926 года, в котором он от лица всей православной иерархии и паствы засвидетельствовал перед советской властью искреннюю готовность быть вполне законопослушными гражданами Советского Союза 6 ; появившееся тогда же так называемое «Соловецкое послание» заключенных епископов: «С полной искренностью мы можем заверить правительство, что ни в храмах, ни в церковных учреждениях, ни в церковных собраниях от лица Церкви не ведется никакой политической пропаганды», - писали они 7 . Летом 1927 года митрополит Сергий пошел еще дальше, охарактеризовав все предшествовавшие заявления о лояльности как «половинчатые» и провозгласив: «Теперь мы переходим на реальную, деловую почву и говорим, что ни один служитель церкви в своей церковно-пастырской деятельности не должен делать шагов, подрывающих авторитет советской власти» 8 . Изданная тогда митрополитом Сергием июльская декларация 1927 года многих в Церкви привела в крайнее смущение. «Всякий удар, направленный в Союз, <.> сознается нами как удар, направленный в нас», - говорилось в декларации 9 .
Казалась бы, что после таких заявлений (подкрепленных к тому же целым рядом конкретных действий: требованием к русскому зарубежному духовенству дать подписку о лояльности советской власти, введением обязательного поминовения власти за богослужением, перемещением целого ряда неугодных власти епископов на другие кафедры), по крайней мере, сторонников митрополита Сергия власть должна была перестать преследовать: они доказали, что причислять их к контрреволюционерам нет оснований. (Впрочем, и оппозиция митрополиту Сергию против самого по себе требования гражданской лояльности ничего не имела. Так например, самое громкое заявление оппозиции - воззвание ярославских иерархов, возглавляемых бывшим Заместителем Патриарха Тихона митрополитом Агафангелом, гласило: «Мы всегда были, есть и будем лояльны и послушны гражданской власти; всегда были, есть и будем истинными и добросовестными гражданами нашей родной страны» 10 .) Однако никакого смягчения репрессий не произошло, и размах гонений с каждым годом только нарастал, что хорошо видно из собранной в ПСТГУ статистики репрессий (если принять число арестов по «церковным делам» в 1926 году за 100%, то в 1927 году этот показатель равен 166%, в 1928 - 223%, в 1929 - 785%, в 1930 - 2175%) 11 . Даже из тех иерархов, кто подписал в 1927 году упомянутую июльскую декларацию, большинство было расстреляно (репрессий избежали лишь двое из девяти - будущие Патриархи Сергий и Алексий I). Более того, жестоким репрессиям в 1930-е годы подверглись и многие так называемые «церковные обновленцы» («красные попы», как их звали в народе), выступавшие с начала 1920-х годов в качестве ревностных сторонников новой власти. Все это позволяет утверждать, что действительной причиной гонений на Церковь была вовсе не ее мнимая нелояльность советской власти. Причину эту следует искать в самой природе большевизма.
Обращаясь в начале 1922 года к народам мира, Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви митрополит Антоний (Храповицкий) определил большевизм как «культ убийства, грабежа и богохульства» 12 . Сказано это было, конечно, резко, но, по сути дела, правильно. Победивший в России большевизм был одержим пафосом богоборчества. Всякий, кто не исповедовал этого «культа убийства, грабежа и богохульства», каким бы добросовестным гражданином Советской Республики он ни был, воспринимался большевизмом как враг. В силу этого любой верующий человек, поскольку он не мог стать носителем богоборческой идеологии, рассматривался большевистской властью как контрреволюционер. Новая власть требовала не просто законопослушности: борьба шла за души людей. Сам факт существования Церкви в СССР был для богоборческой власти сильнейшим вызовом. Секретарь ЦК ВКП(б) Л. М. Каганович в секретном обращении к местным партийным комитетам в феврале 1929 года писал, что религиозные организации «являются единственной легально действующей контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы» 13 . И это при том, что свидетельства лояльности советской власти со стороны этих религиозных организаций множились день ото дня! В служителях Церкви (служителях в широком смысле слова) большевизм видел прежде всего своих духовных врагов, подлежащих в конечном итоге полному уничтожению. Их большая или меньшая готовность демонстрировать свою лояльность советской власти могла влиять лишь на очередность нанесения удара по ним, но удар должен был последовать неизбежно. В период наибольшего накала гонений (годы так называемого «Большого террора», 1937-1938) гарантию личной безопасности (насколько такая гарантия в советском государстве вообще была возможна) для «церковников» мог дать только полный разрыв с религией и открытый переход на службу воинствующему безбожию (как это сделал, например, обновленческий «митрополит Ленинградский» Николай Платонов, объявивший в 1938 году, что более не имеет к Церкви никакого отношения, и устроившийся на работу хранителем музея атеизма 14).
Впрочем, был еще один способ уцелеть в те годы. Как правило, прямого отречения от Бога власти не требовали. Чаще требовали другого: от епископов - помочь выявить «контрреволюционное» духовенство, от священников - «контрреволюционных» мирян, та же роль «осведомителей» предлагалась и мирянам. Как описывал священник Михаил Польский, бежавший в 1930 году из СССР, сначала предлагалось дать просто подписку «честного гражданина Советской Республики» с обязательством доносить «о всяком случае контрреволюции», затем, через некоторое время, следовало уже требование дать вторую подписку: обязательство исполнять все распоряжения ГПУ 15 . В конечном итоге все сводилось к тому, что для того чтобы не сесть самому, надо было сажать других, причем делать это столь усердно, чтобы у хозяев из Госбезопасности не возникало сомнений в полезности своего секретного сотрудника. Тогда внешне от Бога можно было и не отрекаться. Служить интересам безбожия не снимая рясы - такую возможность власть готова была предоставить. И находились люди, этой возможностью пользовавшиеся. Так например, обновленческий «митрополит Ставропольский» Василий Кожин с удивительным цинизмом говорил в 1944 году представителю власти, что «своим 20-тилетним существованием обновленческая церковь вела работу, сводящуюся, в конечном счете, к изъятию реакционных элементов тихоновской церкви» 16 .
Однако для подавляющего большинства служителей Церкви подобный путь скрытого предательства оказался столь же неприемлем, как и путь открытого отречения. Они хорошо понимали, что предательство своих собратьев равносильно отречению от Самого Христа: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25:40). И, соответственно, страдания, вызванные отказом доносить на своих собратьев, равноценны страданиям за Самого Христа. По этой причине можно без всякого сомнения считать всех христиан, пострадавших за отказ как-либо служить советской власти в деле
насаждения безбожия, мучениками за Христа. Их страдания - результат принятия Евангелия во всей полноте. Им предлагали делать то, что было противно их христианской совести, именуя это «борьбой с церковной контрреволюцией». Они предпочли смерть. В этом выявилось величие их подвига.
Образец такого страдания за Христа являет, например, митрополит Серафим (Чичагов). Как и многие, он был расстрелян в 1937 году. Расстрелян не за то, что вел какую-то антисоветскую работу. И даже не за то, что был митрополитом, а по происхождению - дворянином. К тому времени 81-летний митрополит Серафим был уже совершенно бессильным и прикованным к постели. С такими людьми НКВД обычно уже не связывался, и митрополит Серафим вполне мог бы умереть дома, но Господь не лишил его мученического венца. Его бывший келейник-секретарь сбежал из лагеря и попросил убежища у митрополита Серафима, которое тот ему и предоставил. Однако вскоре после этого беглец явился в комендатуру НКВД с повинной и на первом же допросе выдал, у кого скрывался. Арест митрополита был вызван именно тем, что он не донес на своего запутавшегося духовного сына 17 . Выносить арестованного из дома пришлось на носилках.
Другой пример - Патриарший Местоблюститель митрополит Петр (Полянский). Власть неоднократно предлагала ему «договориться», но он был непреклонен и за это, проуправляв Церковью лишь восемь месяцев, на долгие годы был отправлен сначала в ссылку, а затем заключен в одиночную тюремную камеру. Ему обещали жизнь и свободу в обмен на согласие стать осведомителем ОГПУ, но он категорически отказался, объяснив затем, что подобного рода занятия несовместимы с его званием и несходны его натуре 18 . В итоге, пробыв 12 лет в невыносимых условиях в заключении, митрополит Петр был в 1937 году расстрелян, как и митрополит Серафим.
Таких историй подвига страдания за Христа, за Церковь Христову, за ближних своих, чад этой Церкви, - сотни тысяч. И хотя физически к концу 1930-х годов Русская Церковь была практически полностью уничтожена (служили всего четыре-пять архиереев из примерно двухсот, несколько сотен священников из более чем 50 тысяч, бывших до начала большевистского террора), духовно она оказалась не сломлена, ибо, по слову митрополита Петроградского Иосифа (Петровых), «смерть мучеников за Церковь есть победа над насилием, а не поражение» 19 . Столкнувшись с таким духовным сопротивлением, силы воинствующего безбожия отступили. Промыслом Бо-жиим ход истории в годы Второй мировой войны был направлен так, что советское руководство вынуждено было отказаться от планов скорейшего искоренения религии в СССР. Насадить повсеместно «культ убийств, грабежа и богохульства» большевикам не удалось.
В завершении статьи в контексте общей проблематики уместно поставить вопрос: в чем может быть усмотрен экуменический аспект подвига новомучен-ников и исповедников Российских? Что в их подвиге видится особо актуальным для христиан не только в России, но и по всему миру? Современное цивилизованное общество, все чаще именующее себя постхристианским, также как и советский режим в свое время, не требует от верующих прямого отречения от Христа. Конечно, в отличие от коммунистического тоталитаризма демократия не действует с помощью грубого насилия. В этом нет необходимости, когда в совершенстве отработаны методы ненасильственного принуждения. Под видом отстаивания прав человека всячески пропагандируется то, что христианская совесть принять не может: аборты, эвтаназия, так называемые однополые браки и прочие извращения. Все чаще за неприятие навязываемого средствами пропаганды греха христианин рискует стать изгоем в современном обществе. И здесь опыт новомучеников становится особенно ценным: они не боялись жить по Евангелию даже в самые мрачные годы сталинской тирании, жить так, как велела им их христианская совесть, и готовы были умереть за это.
Примечания
1 Православная Энциклопедия. Русская Православная
Церковь. М., 2000. С. 186.
2 Емельянов Н. Е. Оценка статистики гонений на Русскую Православную Церковь с 1917 по 1952 гг. (по данным на январь 1999 г.) // Богословский сборник. Вып. 3. М., 1999. С. 264.
3 Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917-1943 / Сост. М. Е. Губонин. М., 1994. С. 164.
5 Акты Святейшего Тихона… С. 420.
6 Там же. С. 473-474.
7 Там же. С. 505.
10 Акты Святейшего Тихона. С. 573.
11 Данные для расчета см.: http://pstbi.ru/bin/ code.exe/frames/m/ind_oem.html?/ans
12 Деяния Русского Всезаграничного Церковного Собора, состоявшегося 8-20 ноября 1921 года (21 ноября - 3 декабря) в Сремских Карловцах в Королевстве С., Х. и С. Сремские Карловцы, 1922. С. 155.
13 ГА РФ. Ф. 5263. Оп. 2. Д. 7. Л. 2.
14 См.: Левитин А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. М., 1996. С. 630-631.
СИНОДАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ
РЕЛИГИОЗНОГО ОБРАЗОВАНИЯ И КАТЕХИЗАЦИИ
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
по проведению занятий, посвященных
освещению подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской
в образовательных организациях общего
и дополнительного образования
2016
Пояснительная записка
Настоящие методические рекомендации разработаны Синодальным отделом религиозного образования и катехизации Русской Православной Церкви для образовательных организаций с религиозным (православным) компонентом и православных организаций дополнительного образования, для государственных и муниципальных образовательных организаций.
Для образовательных организаций с религиозным (православным компонентом) и православных организаций дополнительного образования данный курс рекомендуется в качестве учебного модуля «Новомученики и исповедники Церкви Русской» , интегрированного в учебную дисциплину «Основы православной веры» (часть «История Русской Православной Церкви»).
Для государственных и муниципальных образовательных организаций данный курс рекомендуется для духовно-нравственного направления во внеурочной деятельности. Встраивание этого модуля в образовательный процесс образовательных организаций общего образования и в систему дополнительного образования продиктовано желанием сфокусировать внимание обучающихся на подвиге соотечественников, пострадавших за веру Христову и верность Церкви в первой половине ХХ века, с целью формирования целостного представления об их подвиге народа России в контексте истории Отечества.
Учебный модуль «Новомученики и исповедники» выстроен с учетом принципов хронологии и проблематики, а также принципа объективности.
Изучение модуля может проводиться как в традиционной урочной форме, так и с использованием различных творческих форм, выездных занятий в традициях музейной педагогики, паломнических поездок. По завершении изучения курса рекомендуется защита творческих работ: рефератов, докладов, эссе, сочинений, рассказов, дневников, презентаций, альбомов, мини-архивов и др., для школьников старшего возраста возможно проведение научно-практической конференции, семинара, защиты презентаций, выставки творческих работ (защита экспонатов) и др.
Сохранению памяти о новомучениках и исповедниках и популяризации их наследия в значительной мере способствуют выездные занятия в музеях, местах памяти новомучеников (Бутовский полигон и др.), встречи с родственниками, духовными чадами, с учеными и исследователями, которые собирают материалы, свидетельствующие о подвиге новомучеников и исповедников, авторами книг и других публикаций об их жизни, участие в различных просветительских мероприятиях: тематических книжных выставках, конференциях и семинарах, просмотрах фильмов.
ЦельЦелью освоения учебного модуля «Новомученики и исповедники Церкви Русской» является формирование целостного представления о значении и содержании подвига новомучеников в истории России и Русской Православной Церкви.
Задачи
Достижению обозначенных целей должны способствовать следующие задачи:
- дать объективные, исторически правдивые представления о причинах и истоках гонений на Церковь (духовенство и верующих мирян) в первой половине XX века;
- раскрыть особенности церковно-государственных отношений на канонической территории Русской Православной Церкви на протяжении XX века (1917–1991 гг.);
- дать представление о сути христианского подвижничества и мученичества ради Христа, христианских духовных и нравственных ценностях;
- дать представление об основных событиях XX века, связанных с гонениями на Церковь (общая хронология);
- определить масштаб утрат (потерь) Церкви за период гонений (обзорно);
- описать социальный портрет новомучеников (обзорно), их стояние в вере в разных ситуациях исповедничества;
- раскрыть значение подвига новомучеников и исповедников для формирования личности обучающихся, современной молодежи.
Место модуля в образовательном процессе
Для образовательных организаций с религиозным (православным) компонентом и православных организаций дополнительного образования учебный модуль «Новомученики и исповедники» рекомендуется сделать составной частью рабочей программы дисциплины «Основы православной веры» (обязательный предмет Стандарта православного компонента начального общего, основного общего, среднего общего образования для образовательных организаций в Российской Федерации, утвержденного Священным Синодом 27 июля 2011 года) в рамках курса «История Русской Православной Церкви».
Для муниципальных и государственных школ данный модуль рекомендуется в качестве отдельного курса внеурочной деятельности по направлению духовно-нравственной культуры.
Объем
Для модуля «Новомученики и исповедники Церкви Русской» как части рабочей программы дисциплины «Основы православной веры» рекомендуется минимальный объем 8 учебных часов (для основной и/или старшей школы). По возможности объем может быть увеличен. То же относится к муниципальным и государственным школам в рамках духовно-нравственного направления внеурочной деятельности.
Тематическое содержание модуля
Предлагается цикл из восьми занятий.
|
Название занятия |
Рассматриваемые темы |
Возможная форма занятия |
Нравственное понятие |
|
|
Места памяти |
Места памяти пострадавших в годы гонений. Бутовский полигон. Общая хронология гонений на Русскую Православную Церковь (основные периоды). Региональные места памяти. |
Занятие у карты «Места памяти новомучеников» или выездное занятие в музее или на месте подвига новомучеников, занятие-паломничество, занятие – путешествие во времени |
Понятие о христианском мученичестве как сострадании Христу ради любви к Нему и вечной жизни в Царствии Небесном |
|
|
Патриарх-исповедник |
Поместный Собор 1917–1918 гг. и восстановление Патриаршества. Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, исповедник. Аполитичность Церкви. Борьба против обновленчества. |
занятие-исследование, занятие – исторический портрет, занятие – час подлинника (документальные кадры, фотографии, демонстрация кадров кинохроники, слайдов, аудиозаписи) |
О служении, о выборе |
|
|
Царственные страстотерпцы и с ними пострадавшие |
Первые пострадавшие за веру. Царственные страстотерпцы и их верные слуги. Преподобномученица Елисавета и с ней пострадавшие |
Занятие-исследование, занятие – исторический портрет, занятие – час подлинника (документальные кадры, фотографии, демонстрация кадров кинохроники, слайдов, аудиозаписи), занятие – работа в архиве (дневники, письма, воспоминания, стихи, рисунки) занятие – работа с музейными предметами |
О вере, верности, любви |
|
|
Архиереи-мученики |
Икона «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской». Клейма. Архиереи-мученики. Церковная иерархия. Священномученик Владимир Киевский. Региональный компонент |
Занятие перед иконой, занятие-исследование, занятие – работа с документами, занятие – экскурсия-исследование, занятие – час подлинника, занятие-открытие |
Ответственность за Церковь и паству |
|
|
«Наше оружие – крест и молитва» |
Антирелигиозная деятельность советского правительства (Декрет об отделении Церкви от государства и школы от церкви», изъятие церковных ценностей, кампания по вскрытию мощей) и реакция на нее народа России (крестные ходы, молебны, помощь пострадавшим, сохранение святынь и т.д.). Священномученик Вениамин Петроградский. Мученица Татиана Гримблит. Региональный компонент |
Занятие-диспут, занятие – круглый стол (противопоставление, контраст) (использовать газеты, документы, декларации и т.д.); занятие – имитация деятельности (репортаж, суд и др.); занятие – исторический портрет; занятие – час подлинника |
Любовь-ненависть; вера – неверие; верность – предательство мужество – трусость; надежда – отчаяние |
|
|
Стояние в вере. Явная и сокровенная жизнь Церкви. Сколько осталось храмов, архиереев, к началу войны, о тайном монашестве, о старцах и их наставлениях, в т.ч. из заключения, о воспитании молодежи. Региональный компонент |
Занятие – работа c документами (Письма из заключения. Письма духовных отцов духовным чадам); Занятие-исследование, занятие – час подлинника, занятие – работа с музейными предметами; занятие – работа в архиве |
Стояние в вере; старчество; духовное наставление |
||
|
Исповедники |
Церковь в годы Великой отечественной войны и в послевоенный период. Исповедничество. Святитель Лука Крымский. Региональный компонент |
Занятие-семинар, конференция (представление творческого отчета в форме сочинения, рассказа, эссе). Детские творческие работы о пострадавших за веру земляках, членах семьи и т.д. (проекты). Занятие – исторический портрет, заняти-исследование |
Исповедники, Исповедниче-ство, подвижничество. |
|
|
Собор новомучени - ков и исповедников Церкви Русской |
Возрождение церковной жизни и прославление новомучеников. О работе в архивах, составлении житий, обретении мощей. Икона «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской» – небесная литургия. Региональный компонент |
Занятие – работа в архиве (виртуального), церковного музея, храма. Примеры, свидетельствующие о святости новомучеников. Обращение к святыне. Итоговое занятие-конференция |
Возрождение России и Церкви молитвами новомучеников. |
Примерный план проведения занятия:
|
Введение в тему (для первого занятия) или краткое напоминание о предыдущей теме |
||
|
Чтение художественного отрывка или стихотворения по теме занятия |
||
|
Объяснение исторического контекста, как общецерковного, так и регионального, если возможно |
||
|
Объяснение нравственного и религиозного понятия (святость, житие, лики святых, подвижничество, служение, вера, добродетель, грех, страдания за Христа как сострадание Христу, православное богослужение, таинства и др.) |
||
|
Жития святых и их христианский подвиг (кратко) |
||
|
Закрепление темы (краткий опрос, тест и т.д.) |
||
|
Заявка на следующую тему, задание для самостоятельной подготовки, творческое задание |
||
· Святитель Тихон (Белавин), Патриарх Московский и всея России, исповедник
· Страстотерпец император Николай II и его семья
· Преподобномученицы великая княгиня Елизавета Феодоровна и инокиня Варвара
· Священномученик Владимир (Богоявленский)
· Священномученик Гермоген (Долганов)
· Священномученик Иларион (Троицкий)
· Священномученик Фаддей (Успенский)
· Священномученик Кирилл (Смирнов)
· Священномученик Петр (Полянский)
· Священномученик Вениамин (Казанский)
· Священномученик Серафим (Чичагов)
· Священноисповедник Лука (Войно-Ясенецкий)
· Священноисповедник Афанасий (Сахаров)
· Священномученик Иоанн Кочуров
· Страстотерпец праведный Евгений Боткин
· Преподобномученик Кронид (Любимов)
· Преподобномученик Игнатий (Лебедев)
· Мученица Татиана Гримблит
·СВЯТЫЕ МУЧЕНИКИ, ОСОБО ПОЧИТАЕМЫЕ В РАЗНЫХ РЕГИОНАХ
УЧЕБНО-МЕТОДИЧЕСКОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ
А) Литература
1.Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943 гг.//Сост. М. Е. Губонин. М.: Изд-во ПСТБИ, 1994.
2.Архивы Кремля. Политбюро и Церковь: 1922–1925 гг.: в 2 кн./ Подг. издания Н. Н. Покровского и С. Г. Петрова. Новосибирск: Сибирский хронограф; М.: РОССПЭН, 1997–1998.
3.Беглов А. Л. В поисках «безгрешных катакомб». Церковное подполье в СССР. М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2008.
4.Вениамин (Федченков), митр . На рубеже двух эпох. М., 1994.
5.Волков О. В . Погружение во тьму. М., 1989.
6. Воспоминания соловецких узников / Отв. ред. свящ. В.Умнягин . Соловки: Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь, 2013–2015.
7. Все вы в сердце моем: Жизнеописание и духовное наследие священномученика Серафима (Звездинского), епископа Дмитровского / Сост. И.Г. Меньковой . 2-е изд., испр. и доп. М.: Изд-во ПСТГУ, 2007.
8. Галкин А.К., Бовкало А.А. Избранник Божий и народа: Жизнеописание священномученика Вениамина, митрополита Петроградского и Гдовского. СПб.: «Блокадный храм», 2006.
9. Головкова Л.А., Хайлова О.И. Пострадавшие за веру и Церковь Христову: 1917–1937 / Отв. ред. прот. В.Воробьев. М.: Изд-во ПСТГУ, 2012.
10. Голубцов С. А., протодиак . Московская духовная академия в начале ХХ века. Профессура и сотрудники. Основные биографические сведения. М.: Издательство «Мартис», 1999.
11. Дамаскин (Орловский), игум. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. (Январь–июль). Тверь: Булат, 2005–2016.
12. Дамаскин (Орловский), игум. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви ХХ столетия. Жизнеописания и материалы к ним. В 7 книгах. Тверь: Булат, 1992–2002.
13. Допрос Патриарха / Сост. А. Нежный . М.: Грааль, 1997.
14. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века Московской епархии / Под общей редакцией митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия. [В 9 кн.]. Тверь, Булат, 2002–2006.
15. Журавский А. В . Во имя правды и достоинства Церкви. Жизнеописание и труды священномученика Кирилла Казанского в контексте исторических событий и церковных разделений ХХ века. М., 2004.
16. За Христа пострадавшие. Гонения на Русскую Православную Церковь. 1917–1956. Книга первая. М.: ПСТГУ, 2015.
17. Игнатия, монахиня. Старчество в годы гонений. Преподобномученик Игнатий (Лебедев) и его духовная семья. М.: Издательство Московского Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2001. (Б-ка журнала «Альфа и Омега»).
18. Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году. Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. М.: ПСТГУ, 2006.
19. Канонизация святых в ХХ веке. М.: Комиссия Священного Синода РПЦ по канонизации святых, Изд-во Сретенского монастыря, 1999.
20. Кашеваров А. Н. Православная Российская Церковь и советское государство (1917–1922). М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2005.
21. Кифа – Патриарший Местоблюститель священномученик Петр, митрополит Крутицкий (1862–1937) / Отв. ред. прот. В. Воробьев. М.: Изд-во ПСТГУ, 2012.
22. Книга памяти «Бутовский полигон». М., 2004.
23. Козаржевский А. Ч. Церковноприходская жизнь Москвы 1920–1930 гг. Воспоминания прихожанина // ЖМП. 1992. № 11–12; Журнал «Москва». 1996. № 3.
24. Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории Русской Церковной смуты. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 1996.
25. Лобанов В. В. Патриарх Тихон и советская власть (1917–1925 гг.). М.: НП ИД «Русская панорама», 2008.
26. Мазырин А., свящ. Смысл и значение подвига новомучеников и исповедников Российских [Электронный ресурс] // Сайт ПСТГУ. URL: http://pstgu.ru/news/life/science/2011/05/10/29723/ (дата обращения 9.12.2015).
27. Мазырин Александр, иерей . Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920–1930-х годах. М.: ПСТГУ, 2006.
28. Митрофанов Г., прот . История Русской Православной Церкви: 1900–1927. СПб.: «Сатис», 2002.
29. Молитва всех вас спасет: Материалы к жизнеописанию святителя Афанасия, епископа Ковровского / Сост., предисл. и примеч. О. В. Косик . М.: Изд-во ПСТБИ, 2000.
30. Мраморнов А. И . Церковная и общественно-политическая деятельность епископа Гермогена (Долганова, 1858–1918). Саратов: Научная книга, 2006.
31. Неколебимый камень Церкви: Патриарший Местоблюститель митрополит Крутицкий Петр (Полянский) священномученик, на фоне русской церковной истории XX века. СПб.: Наука, 1998.
32. Польский М., прот. Новые мученики российские. В 2 т. М., 1993.
33. Поспеловский Д. В. Русская Православная Церковь в ХХ веке. М.: Республика, 1995.
34. Пострадавшие за веру и Церковь Христову. 1917–1937. М.: Издательство ПСТГУ, 2013.
35. Православная энциклопедия. Русская Православная Церковь. М.: ЦНЦ «Православная Энциклопедия», 2000.
36. «Приспело время подвига…»: Документы Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. о начале гонений на Церковь/сост., автор статьи Кривошеева Н. А. . М.: ПСТГУ, 2012.
37. Ради мира церковного: Жизненный путь и архипастырское служение святителя Агафангела, митрополита Ярославского, исповедника / Сост. Менькова И. Г. . В 2 книгах. М.: ПСТГУ, 2005–2006.
38. Русская Православная Церковь 988–1988: Очерки истории 1917–1988 гг. Вып. 2. М.: Изд-во МП, 1988.
39. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917–1941. Документы и фотоматериалы. М.: ББИ, 1996.
40. Русская Православная Церковь. ХХ век/БегловА. Л., ВасильеваО. Ю., ЖуравскийА. В. и др. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008.
41. Сафонов Д., иерей . Святитель Тихон, Патриарх Московский и всея России, и его время». М., «Покров», 2013.
42. Сафонов Д., свящ . Жизнь и архиерейское служение святителя Илариона [Электронный ресурс] // Официальный сайт Московской духовной академии. URL: http://www.mpda.ru/site_pub/116836.html (дата обращения 9.12.2015).
43. Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов Центрального архива ФСБ РФ. М.: ПСТБИ, 2000.
44. Страж Дома Господня. Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский)/ Автор-составитель Сергей Фомин . М.: Правило веры, 2003.
45. Страсти по мощам: из истории гонений на останки святых в советское время. СПб.: Общество свт. Василия Великого, 1998.
46. Феодосий (Алмазов), архим . Мои воспоминания: Записки Соловецкого узника. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1995.
47. Филиппов Б.А . Путеводитель по истории России 1917–1991: Учебно-методическое пособие. М.: Изд-во ПСТГУ, 2010.
48. Цыпин В., прот. История Русской Православной Церкви: Синодальный и новейший периоды. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007.
49. Деяния о канонизации. Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви. 13–16 августа 2000 г.: Материалы. М., 2001.
Б) Электронные ресурсы
1. Православная Энциклопедия. Электронная версия: http://www.pravenc.ru/
2. База данных (ПСТГУ) «За Христа пострадавшие»: http://kuz3.pstbi.ru/bin/code.exe/frames/m/ind_oem.html/ans
3. Интернет-проект Соловецкого монастыря «Духовенство Русской Православной Церкви в XX веке»: http://pravoslavnoe-duhovenstvo.ru/
4. Региональный общественный фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви»: http://www.fond.ru/ .
ПРИМЕР ПОСТРОЕНИЯ ЗАНЯТИЯ
ЗАНЯТИЕ 1.
У КАРТЫ «МЕСТА ПАМЯТИ НОВОМУЧЕНИКОВ»
Цель занятия: актуализировать историческую память обучающихся, дать им возможность соприкоснуться с живым свидетельством подвига новомучеников.
Задачи занятия:
– ввести обучающихся в тему;
– дать первичные представления о причинах и истоках гонений на Церковь в первой половине XX века;
– дать панораму основных событий XXвека, связанных с гонениями на Церковь (общая хронология);
– определить масштаб утрат (потерь) Церкви за период гонений (обзорно);
– описать социальный портрет новомучеников (обзорно).
Фома занятия: урок у карты или выездной урок на месте подвига новомучеников.
Наглядность: икона «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской», карта России с указанием мест подвигов новомучеников, фотографии новомучеников, фрагменты документальных кадров, плакаты, картины, развороты книг о новомучениках, предметы, письма и др.
ИКТ-технологии: презентации.
Основные понятия: святость, святые, новомученики, подвиг (страдания за Христа как проявление любви ко Христу, Крест Христов, страдания за веру).
План занятия:
1.Введение в тему.
2. Объяснение нового материала.
3. Работа с основными понятиями.
4. Избранные жития новомучеников.
5. Закрепление материала.
Ход занятия:
Введение в тему. Учитель кратко рассказывает о том, кто такие новомученики. XXвек – век серьезных испытаний для России. Еще никогда в своей истории Русская Церковь не подвергалась таким гонениям, которые выпали не ее долю в прошлом столетии: были расстреляны, замучены, сосланы в ссылку миллионы священнослужителей, монахов и мирян, разрушались храмы, уничтожались иконы, церковная утварь, подвергались осквернению святые места, мощи святых и т.д.
Читается фрагмент из художественного произведения (одного или нескольких, образцы прилагаются). Можно использовать музыкальный материал, соответствующий теме.
Работа у карты (групповая или индивидуальная, можно смешанный вариант). Обучающиеся рассказывают о памятных местах подвигов новомучеников – Бутовском полигоне (пример общецерковного значения) и региональных мест памяти (показ наглядного материала: фотографий местности, фотографий участников событий, читаются фрагменты из воспоминаний, писем, документальных источников и др.).
Работа с основными понятиями. Работу можно организовать по группам или индивидуально. Работа со словарями, православной энциклопедией. Учитель может приготовить карточки с определением основных понятий заранее и раздать обучающимся. Далее дети раскрывают свое понимание ключевых понятий через совместное обсуждение. Необходимо пояснить детям, что каждый их ответ должен быть обоснован.
Читаетсяфрагмент из жития новомученика(ов) – как расстрелянных на Бутовском полигоне, например, священномученика Серафима (Чичагова) (пример общецерковного значения), так и пострадавших и/или погребенных в местах памяти регионального значения. Основное внимание обращается на христианский подвиг верности Христу и его Церкви, а также на характеристику личностных нравственных качеств святого, которые помогли следовать заповедям Христовым в условиях тяжелейших гонений на Церковь.
Закрепление материала. Подведение итогов занятия можно провести через фронтальный опрос, тест, взаимный вопрос-ответ обучающихся, а также творческие формы – написание мини-рассказа, мини-эссе, краткой аннотации к теме урока, краткой статьи для школьной газеты, письма родителям (близким родственникам, другу, незнакомому человеку) и др.
Домашнее творческое задание. Можно использовать те же творческие формы, что и при закреплении материала.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИМЕРЫ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ
ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ НА ЗАНЯТИЯХ
В. Никофоров-Волгин
ЗАУТРЕНЯ СВЯТИТЕЛЕЙ
Под Новый год
Белые от снежных хлопьев идут вечерними просторными полями Никола Угодник, Сергий Радонежский и Серафим Саровский.
Стелется поземка, звенит от мороза сугробное поле. Завевает вьюжина. Мороз леденит одинокую снежную землю.
Никола Угодник в старом овчинном тулупе, в больших дырявых валенках. За плечами котомка, в руках посох.
Сергий Радонежский в монашеской рясе. На голове скуфейка, белая от снега, на ногах лапти.
Серафим Саровский в белой ватной свитке идет, сгорбившись, в русских сапогах, опираясь на палочку…
Развеваются от ветра седые бороды. Снег глаза слепит. Холодно святым старцам в одинокой морозной тьме…
– Вьюжит. Не заблудиться бы в поле, – говорит Серафим.
– Не заблудимся, отцы! – добро отвечает Никола. – Я все дороги русские знаю. Скоро дойдем до леса Китежского, а там в церковке Господь сподобит и заутреню отслужить…
– Резвый угодник! – тихо улыбаясь, говорит Сергий, придерживая его за рукав. – Старательный! Сам из чужих краев, а возлюбил землю русскую превыше всех. За что, Никола, полюбил народ наш, грехами затемненный, ходишь по дорогам его скорбным и молишься за него неустанно?
– За что полюбил? – отвечает Никола, глядя в очи Сергия. – Дитя она – Русь!... Цвет тихий, благоуханный… Кроткая дума Господня…дитя Его любимое… Неразумное, но любимое. А кто не возлюбит дитя, кто не умилится цветиками? Русь – это кроткая дума Господня.
– Хорошо ты сказал Никола, про Русь, – тихо прошептал Серафим. – На колени, радости мои, стать хочется перед нею и молиться, как честному образу!
– А как же, отцы святые, – робко спросил Сергий, – годы крови 1917-й, 1918-й и 1919-й? Почто русский народ кровью себя обагрил?
– Покается! – убежденно ответил Никола Угодник.
– Спасется! – твердо сказал Серафим.
-–Будем молиться! – прошептал Сергий.
Дошли до маленькой, покрытой снегом лесной церковки.
Затеплили перед темными образами свечи и стали служить заутреню.
За стенами церкви гудел снежный китежский лес. Пела вьюга.
Молились святители русской земли в заброшенной лесной церковке о Руси – любви Спасовой, кроткой думе Господней.
А после заутрени вышли из церковки три заступника на паперть и благословили на все четыре конца снежную землю, вьюгу и ночь.
C. Бехтеев
СВЯТАЯ НОЧЬ
Посвящено царственным страстотерпцам – в дни заточения
Слава в вышних Богу и на земли мир
В человецех благоволение!
Ночь и мороз на дворе;
Ярко созвездья горят;
В зимнем седом серебре
Молча деревья стоят.
Дивен их снежный убор:
Искр переливчатый рой
Радует трепетный взор
Дивной стоцветной игрой.
Блещут в Тобольске огни,
В мраке сверкая, дрожат;
Здесь в заточеньи Они
Скорбью Монаршей скорбят.
Здесь, далеко от людей,
Лживых и рабских сердец,
В страхе за милых Детей,
Спит их Державный Отец.
Искрятся звезды, горя,
К окнам изгнанников льнут,
Смотрят на ложе Царя,
Смотрят и тихо поют:
«Спи, Страстотерпец Святой
С кротким Семейством Своим;
Ярким венцом над Тобой
Мы величаво горим.
Спи, покоряясь судьбе,
Царь побежденной страны;
Ночь да откроет Тебе
Вещие, светлые сны.
Спи без тревог на челе
В тихую ночь Рождества:
Мы возвещаем земле
Дни Твоего торжества.
Светочи ангельских слез
Льются, о правде скорбя;
Кроткий Младенец Христос
Сам охраняет Тебя!»
Е. Ерофеева
ЦЕСАРЕВИЧ АЛЕКСЕЙ В СЫЛКЕ
(отрывок)
В день Рождества Христова, 25 декабря 1917 года, за богослужением в церкви, битком наполненной народом, было неожиданно для всех провозглашено многолетие царской семье, за что священник был немедленно удален из Тобольска.
Новый батюшка, совершая водосвятие в доме Заключенных, не мог удержаться и, низко поклонившись, широким крестом осенил Отрока, а потом поцеловал Его в голову, чем вызвал слезы почти у всех свидетелей этой сцены.
Тобольские холода давали себя чувствовать и отразились на быте семьи. Комнаты царевен стали ледниками. Царевич, весь укутанный, должен был ложиться спать в кровать и долго не мог согреться, лежа в промерзлой постели.
Наступил 1918-й год - последний год жизни Семьи, - и при совершении новогоднего молебна было разрешено помолиться в церкви, так же, как и в Крещение Господне, но с условием: снять погоны. Государь не мог заставить себя сразу подчиниться приказу и, накинув кавказскую бурку, закрыл ею погоны, а Наследник спрятал свои нашивки под башлык.
На домашних богослужениях отсутствовали певчие, и императрица вместе с дочерьми пела за богослужением. Громадное впечатление произвело это пение на караулящих…
В. Никифоров – Волгин
ДОРОЖНЫЙ ПОСОХ
(отрывок)
Наступил рождественский сочельник. Весь он в снежных хлопьях. На земле тихо. Хочется грезить, что ничего страшного на Руси не произошло. Это только нам приснилось, только попритчилось… Все мы сегодня, как встарь, запоем «Рождество Твое, Христе Боже наш» и во всех домах затеплим лампады…
Но недолго пришлось мне грезить. Мимо окон повели бывшего городского голову, директора гимназии, несколько человек военных, юношу в гимназической шинели, девушку в одном платьице, простоволосую. Седого сгорбленного директора подгоняли ружейными прикладами. Он был без шапки, а городской голова в ночных туфлях.
Сердце мое заметалось. Я вскрикнул и упал.
…Очнулся я к самому вечеру. Савва Григорьевич долго приводил меня в чувство.
Как же ты, батюшка, служить сегодня будешь? Посмотри в зеркало, ты мертвому подобен! Что это с тобою произошло?
Я ничего не сказал. Помолился, попил святой воды, частицу артоса вкусил и стал совсем здоровым.
В ночь на третье января к нам постучали.
Беда, батюшка! - воскликнули вошедшие. - Завтра хотят из собора все иконы вынести, иконостас разрушить, а церковь превратить в кинематограф. Самое же страшное: хотят чудотворную икону Божией Матери на площадь вынести и там расстрелять!
Рассказывают и плачут.
Меня охватила ретивость. По-командирски спрашиваю:
Сколько вас тут человек?
Так… Ничего не боитесь?
На какую угодно муку пойдем! - отвечают гулом.
Так слушайте же меня, чадца моя! - говорю им шепотом. - Чудотворную икону мы должны спасти! Не отдадим ее на поругание!
Савва Григорьевич все понял. Молча пошел в чулан и вынес оттуда топор, долото и молоток. Перекрестились мы и пошли…
На наше счастье, Владычица засыпала землю снегом. В городе ни одного фонарика, ни голосов, ни собачьего лая. Так тихо, словно земля душу свою Богу отдала. К собору идем поодиночке. Я вдоль заборов пробираюсь. Наши уже в соборной ограде. Тут же и лошадка приготовлена. Нас оберегают старые деревья, тяжелые от снега. Оглянулись. Перекрестились. Один из наших по тяжелому замку молотом звякнул - замок распался. Прислушались. Только снег да наше дыхание. Мы вошли в гулкий замороженный собор. Из тяжелого киота сняли древнюю икону Богоматери. Положили ее в сани, прикрыли соломой и, благословясь, тронулись к нашей пещерной церкви. Сама Пресвятая лошадкой нашей правила. Ехали в тишине. Никого не повстречали. Снег заметал наши следы.
К пещере несли Ее на руках, увязая в глубоких сугробах. Я раздумно вспоминал:
«Не так ли и предки наши уносили святыни свои в леса, в укромные места, во дни татарского нашествия на Русь?».
Н. Дерзновенко
РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ
Москва снегами запорошена,
Стоит красавица, Снегурочка,
И шаль пуховая наброшена
На парки, скверы, переулочки.
Стоят соборы золочёные,
Что сотни лет красою славятся,
Крестами в небо устремленные,
Стоят веками и не старятся.
Какая праздничная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая праздничная ночь!
Сияют купола...
Какая праздничная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая сказочная ночь!
Сияют купола...
Звучат над ними песнопения,
Огонь над свечками колышется...
Мне детства вспомнились мгновения –
Напевы Родины в них слышатся.
С такими русскими молитвами,
Что над Москвою поднимаются,
Родятся, крестятся и с милыми
На жизнь счастливую венчаются.
Какая праздничная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая праздничная ночь!
Сияют купола...
Какая сказочная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая праздничная ночь!
Сияют купола...
Москва торжественно великая
Стоит притихшая, печальная.
Звучат молитвы перед ликами,
Как гимн, как песня величальная.
Несутся звоны колокольные,
По всей Руси, России-матушке:
Живи святая, непокорная,
Борись страна, молитесь батюшки!
Какая праздничная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая праздничная ночь!
Сияют купола...
Какая праздничная ночь!
Звонят, звонят колокола...
Какая праздничная ночь!
Сияют купола...
И. Шмелев
РОЖДЕСТВО В МОСКВЕ
Рассказ делового человека
Вот, о Рождестве мы заговорили... А не видавшие прежней России и понятия не имеют, что такое русское Рождество, как его поджидали и как встречали. У нас в Москве знамение его издалека светилось-золотилось куполом-исполином в ночи морозной – Храм Христа Спасителя. Рождество-то Христово – его праздник. На копейку со всей России воздвигался Храм. Силой всего народа вымело из России воителя Наполеона с двунадесятью языки, и к празднику Рождества, 25 декабря 1812 года, не осталось в ее пределах ни одного из врагов ее. И великий Храм-Витязь, в шапке литого золота, отовсюду видный, с какой бы стороны ни въезжал в Москву, освежал в русском сердце великое былое. Бархатный, мягкий гул дивных колоколов его... – разве о нем расскажешь! Где теперь это знамение русской народной силы?!.
Рождество в Москве чувствовалось задолго – веселой, деловой сутолокой.
А самое Рождество – в душе, тихим сияет светом.
Это оно повелевает: со всех вокзалов отходят праздничные составы с теплушками, по особенно низкому тарифу, чуть не грош верста, спальное место каждому. Сотни тысяч едут под Рождество в деревню, на все Святки, везут гостинцы в тугих мешках.
Млеком и медом течет великая русская река...
Вот и канун Рождества – Сочельник. В палево-дымном небе зеленовато-бледно проступают рождественские звезды. Вы не знаете этих звезд российских: они поют. Сердцем можно услышать, только: поют – и славят. Синий бархат затягивает небо, на нем – звездный, хрустальный свет. Где же Вифлеемская?.. Вот она: над Храмом Христа Спасителя. Золотой купол Исполина мерцает смутно. Бархатный, мягкий гул дивных колоколов его плавает над Москвой вечерней, рождественской. О, этот звон морозный... можно ли забыть его?!.. Звон-чудо, звон-виденье. Мелкая суета дней гаснет. Вот воспоют сейчас мощные голоса Собора, ликуя, Всепобедно.
«С на-ми Бог!..»
Священной радостью, гордостью ликованья переполняются все сердца.
«Разумейте, язы-и-и-цы-ы...
и пок-ко-ряй – теся...
Я-ко... с на-а-а-а – ми Бог!»
Боже мой, плакать хочется... нет, не с нами. Нет Исполина-Храма... и Бог не с нами. Бог отошел от нас.
Не спорьте! Бог отошел. Мы каемся.
Звезды поют и славят. Светят пустому месту, испепеленному. Где оно, счастье наше?.. Бог поругаем не бывает. Не спорьте, я видел, знаю. Кротость и покаяние – да будут.
И срок придет:
Воздвигнет русский народ, искупивший грехи свои, новый чудесный Храм – Храм Христа и Спасителя, величественней и краше, и ближе сердцу... и на светлых стенах его, возродившийся русский гений расскажет миру о тяжком русском грехе, о русском страдании и покаянии... о русском бездонном горе, о русском освобождении из тьмы... – святую правду. И снова тогда услышат пение звезд и благовест. И вскриком души свободной в вере и уповании воскричат: «С нами Бог!..»
Е. Ганецкий
ПАСХАЛЬНАЯ НОЧЬ
Святая ночь! Плеяды звезд, мерцая,
Плывут в эфире голубом,
Бледнеет диск высот… Чу! Ангел рая
Лучистым шевельнул крылом.
И от святынь обители нетленной
Спешит к земле посол небес…
Но дольний мир заглох в борьбе бесправной:
Ответа нет на горний зов…
Лишь на Руси великой, православной –
Пасхальный зов колоколов.
Здесь ждут его… Душе простой, смиренной
Так внятен смысл его словес!
И он гласит во все концы Вселенной:
«Христос Воскрес! Христос Воскрес!»
Страна родная! Бег войны кровавой
И на тебе оставил след…
Но духом ты крепка. С бессмертной славой
Да зреет лавр твоих побед!
Восстанешь ты в лучах весны бессмертной
Для возрождения чудес.
И он гласит во все концы Вселенной:
«Христос Воскрес! Христос Воскрес!»
В. Никифоров-Волгин
В БЕРЕЗОВОМ ЛЕСУ
(Пасхальный этюд)
Б. Зайцеву
Вечерним березовым лесом идут дед Софрон и внучек Петька. Дед в тулупе. Сгорбленный. Бородка седенькая. Развевает ее весенний ветер.
Под ногами хрустит тонкий стеклянный ледок.
Позади деда внучек Петька.
Маленький. В тулупчике. На глаза лезет тятькин картуз. В руке красные веточки вербы. Пахнет верба ветром, снежным оврагом, весенним солнцем.
Идут, а над ними бирюзовые сумерки, вечернее солнце, гомон грачей, шелест берез.
Гудит нарождающаяся весенняя сила.
Чудится, что в лесных далях затаился белый монастырь, и в нем гудит величавый монастырский звон.
– Это лес звонит. Березы поют. Гудет незримый Господень колокол… Весна идет, – отвечает дед и слабым колеблющимся голосом, в тон белым березам, вечерним сумеркам, смутному весеннему гулу поёт с тихими монашескими переливами: – Чертог Твой вижу, Спасе мой, украшенный…
Кто-то величавый, далекий, сокрытый в лесных глубинах подпевал деду Софрону.
Березы слушали.
– В церковь идем, дедушка?
– В церкву, зоренький, к Светлой заутрени…
– В какую церкву? К Спасу Златоризному… К Спасу Радостному…
– Да она сгорела, дедушка! Большевики летось подожгли. Нетути церкви. Кирпичи да головни одни.
– К Спасу Златоризному… К Спасу! – сурово твердит Софрон. – Восемь десятков туда ходил и до скончания живота моего не оставлю ее. Место там свято. Место благословенно. Там душа праотцев моих… Там жизнь моя, – и опять поет сумрачные страстные песни: – Егда славнии ученицы на умовении вечери просвещахуся…
– Чудной… – солидно ворчит Петька.
Вечерняя земля утихла.
От синих небес, лесных глубин, белых берез, подснежных цветов и от всей души – весенней земли шел незримый молитвенный шепот:
– Тише! Святая ночь!..
– Да молчит всякая плоть человеча, и да стоит со страхом и трепетом, и ничтоже земное в себе да помышляет… – пел дед Софрон среди белых утихших берез.
Черной монашеской мантией опустилась ночь, когда дед с внуком подошли к развалинам Спасовой церкви и молча опустились на колени.
– Вот и пришли мы к Спасу Златоризному. Святую ночь встретить, – сквозь слезы шепчет дед. – Ни лампад, ни клира, ни Плащаницы украшенной, ни золотых риз, ни души христианской…
Только Господь, звезды, да березыньки…
Вынимает дед Софрон из котомочки свечу красного воска, ставит ее на место алтаря Господня и возжигает ее.
Горит она светлым звездным пламенем.
Софрон поет в скорбной радости:
– Христос воскресе из мертвых…
Слушали и молились Петька, небо, звезды, березыньки и светлая душа весенней земли.
Похристосовался Софроний с внуком, заплакал и сел на развалинах церковки.
– Восемь десятков березовым лесом ходил в эту церковь. На этом месте с тятенькой часто стоял и по его смерти место сие не покинул. Образ тут стоял Спаса Златоризного… Ликом радостный, улыбчивый… А здесь… алтарь. Поклонись, зоренький, месту сему…
От звезд, от берез, свечного огонька, от синих ночных далей шел молитвенный шепот:
– Тише. Святая ночь!
Софрон глядел на звезды и говорил нараспев, словно читал старую священную книгу:
– Отшептала, голуба душа, Русь дедова…
Отшуршала Русь лапотная, странная, богомольная… Быльем заросли тропинки в скиты заветные… Вечная память. Вечный покой.
Кресты поснимали. Церкви сожгли. Поборников веры умучили.
Потускнели главы голубые на церквах белых. Не зальются над полями вечерними трезвоны напевные…
Отзвонила Русь звонами утешными.
Не выйдет старичок спозаранок за околицу и не окстится истово за весь мир на восток алеющий.
Девушки не споют песен дедовых.
Опочила Русь богатырская, кондовая, краснощекая.
Вечная память. Вечный покой.
Не разбудит дед внука к заутрени, и не пошуршат они в скит далекий по снегу первопутному, по укачливой вьюжине, навстречу дальнему звону.
Не пройдут по дорогам бескрайним старцы с песнями «О рае всесветлом», «О Лазаре и Алексии Божьем человеке»…
Отпели старцы. Отшуршала Русь лапотная…
Отшептала Русь сказки прекрасные…
Вечная память. Вечный покой.
Глядел дед Софрон на звезды и плакал…
В. Бобринская
ПАСХА В ЛАГЕРЕ, 1931 год
Ветер тучи сорвал и развеял их прочь,
И пахнуло теплом от земли,
Когда встали они и в Пасхальную ночь
Из бараков на поле пришли.
В исхудалых руках – ни свечей, ни креста,
В телогрейках – не в ризах – стоят…
Облачением стала для них темнота,
А их души, как свечи, горят.
Но того торжества на всем лике земли
Ни один не услышал собор,
Когда десять епископов службу вели
И гремел из священников хор.
Когда снова и снова на страстный призыв
Им поля отвечали окрест:
«Он воистину с нами! Воистину – жив!» –
И сверкал искупительный Крест.
В. Никифоров-Волгин
ПАСХА НА РУБЕЖЕ РОССИИ
1934 год
Несколько лет тому назад я встретил Пасху в селе на берегу Чудского озера.
В Светлую ночь не спится. Я вышел на улицу. Так темно, что не видно граней земли и кажется: небо и земля одна темная синяя мгла, и только в белом Ильинском храме горели огни. И такая тишина, что слышно, как тает снег и шуршит лед, плывущий по озеру.
С того берега, где лежит Россия, дул тонкий предвесенний ветер.
Необычная близость русского берега наполняла душу странным чувством, от которого хотелось креститься на Россию, такую близкую, ощутимую и вместе с тем такую далекую и недоступную.
Где-то ударили в колокол.
Звон далекий, какой-то глубинный, словно звонили на дне озера.
Навстречу мне шел старик, опираясь на костыль. Я спросил его:
– Дедушка! Где звонят?
Старик насторожился, послушал и сказал:
–В России, браток, звонят. Пойдем поближе к озеру, там слышнее.
Долго мы стояли на берегу озера и слушали, как звонила Россия к пасхальной заутрене.
Нет таких слов, чтобы передать во всей полноте сложную гамму настроений, мыслей и чувств, волновавших мою душу, когда я стоял на берегу озера и слушал далекий пасхальный звон.
–Христос Воскресе, – шептал я далекому родному берегу и крестился на Русскую землю.
Монах Лазарь (В. Афанасьев)
СВЯТАЯ РУСЬ
Вот я за карандаш берусь
И Богу я молюсь притом,
Нарисовать хочу я Русь
На этом вот листе большом.
Святую Русь, которой след
Не смыт потоком грозных бед.
В чем Русь моя заключена?
Да в храмах молится она
И храмов этих не один
Был ею поднят из руин,
И были в посрамленье зла
Отлиты вновь колокола.
Вот это – отрок, сверстник мой,
Он, в золотистом стихаре,
С благоговейною душой
Прислуживает в алтаре.
Он пребывает в храме том
Как в небесах перед Христом.
Да, он один из тех, кто здесь
Евангельскую слышит весть,
Что здесь стоят к плечу плечо,
Молясь и каясь горячо,
Тех пожилых и молодых
Людей Руси – да, он из них.
Их Русь Святая шлет сюда, –
Деревни, сёла, города, –
Чтоб за покойных и живых
Шла в небеса молитва их,
Чтоб правдой Божией сильна
Душой воспрянула страна.
Да, бита Русь! Но побороть
Души ее не даст Господь,
Поскольку есть молитва в ней, –
А кто же Господа сильней?
И вот я Господу молюсь:
Спаси мою Святую Русь!
И. Шмелев
КРЕСТНЫЙ ХОД
(в сокращении)
В есной тишине залива, куда океан приходит в положенные сроки, думаю я о прошлом. И вот − бытие, живое, душа над тлением. Не безумное мертвое качанье, плескание бессчетным счетом, свинцовая даль, пустая, − а Дух ведущей − святое в человеке.
«… Иже везде сый и вся исполняяй…»
В звоне ли сосен чудится мне эта святая Песня, или это душа моя?.. Под благовест чужой церкви слышу я наши звоны, наши святые Песни.
«Царю Небесный… Утешителю, Душе Истины…»!
Небо родное, бледною синевой разлито, пухлые облачка на нем Свежесть первых осенних дней, тени прохладны, густы, но мягкое солнце греет. Астры в садах подолгу стоят в росе. Подсолнухи переросли заборы, головы их поникли. Рябины обвисли грузно, березы засквозили, и тихими вечерами слышно, как курлыкают журавли − на полдень.
Закрою глаза − и вижу.
Сталкиваясь, цепляясь, позванивая мягко, плывут и блещут тяжелые хоругви, святые знамена Церкви. Золото, серебро литое, темный, как вишни, бархат грузных шитьем окован. Идет не идет, − зыбится океан народа. Под золотыми крестами святого леса знамен церковных − гроздь цветов осенних: георгины, астры, − заботливо собранные росистым утром девичьими руками московки светлоглазой.
«Святый Боже, Святый Крепкий… Святый Безсмертный…»
Святое идет в цветах. Святое − в Песне.
Строго текут кремлевские. Подняли их соборы: Спас на Бору, Успенье, Благовещение, Архангелы… Темное золото литое, древнее серебро чернью покрыла копоть, сиянье скупо. Идут − мерцают. И вдруг − проснется и ослепит, из страшного далекой дали, − Темное Око взглянет. Благоволение или − гнев?
Старые храмы, новые, − все послали.
Подняты над землей Великие Иконы − древность. Спасов Великий Лик, темный-темный, черным закован золотом, Ярое Око − строго. Пречистая, Богоматерь-дева, в снежно-жемчужном платье, благостная, ясно взирает лаской.
«… Упование рода христианского,
И древний Корсунский Крест сияет хрустальным солнцем».
«… и благослови достояние Твое… Побе-э-ды-ы… на супротивныя да-а-руя…»
Взрывно гремит, победно несется к небу. Шумит океан народный, несметную силу чует: тысячелетие нес знамена!
«„… прииди и веселися в ны…»[
Льется святая Песня − душа над тлением.
И где все это?!..
Я вслушиваюсь в себя. Поют…? Сосны поют. В гуле вершинных игл слышится мне живое: поток и рокот.
Этот великий рокот, святой поток − меня захватили с детства. И до сегодня я с ними, в них. С радостными цветами и крестами, с соборным пеньем и колокольным гулом, с живою душой народа. Слышу его от детства − надземный рокот Крестного хода русского, шорох знамен священных.
За тысячи верст − все слышу: течет потоком.
Придет ли Великий День? В солнце и холодке осеннем, услышу ли запах травы замятой, горечь сырых подсолнухов, упавших в ходу с хоругвей, и этот церковно-народный воздух, который нигде не схватишь, − запах дегтя и можжевельника, теплого воска и кипариса, ситца и ладана, свежих цветов осенних, жаркой одежи русской, души и тлена, − исконный воздух Крестного хода русского, веками навеки слитый? Услышу ли гул надземный − русского моря-океана?..
Обрывки святого сна. Сияют они кусками, − разбитая Икона.
С далекой, чужой земли слышу я Крестный ход, − страстной, незримый. Изнемогая, течет и течет он морем к невидным еще стенам далекого Собора, где будет Праздник. Без звона идет и без хоругвей, и Песен святых неслышно, но невидимо Крест на нем. Подземный стенящий гул, топот уставших ног, бремя невыносимое. Но Спасово Око − яро. Оно ведет.
«Утешителю, Душе Истины…»
Вслушиваюсь в себя, спрашиваю немою мукой: будет ли, Господи,
сердце мое спокойно?»
М. Волошин
ВЛАДИМИРСКАЯ БОГОМАТЕРЬ
Не на троне – на Ее руке,
Левой ручкой обнимая шею, –
Взор во взор, щекой припав к щеке,
Неотступно требует... Немею –
Нет ни сил, ни слов на языке...
Собранный в зверином напряженьи
Львенок-Сфинкс к плечу ее прирос,
К Ней прильнул и замер без движенья
Весь – порыв и воля, и вопрос.
А Она в тревоге и в печали
Через зыбь грядущего глядит
В мировые рдеющие дали,
Где престол пожарами повит.
И такое скорбное волненье
В чистых девичьих чертах, что Лик
В пламени молитвы каждый миг
Как живой меняет выраженье.
Кто разверз озера этих глаз?
Не святой Лука-иконописец,
Как поведал древний летописец,
Не печерский темный богомаз:
В раскаленных горнах Византии,
В злые дни гонения икон
Лик Ее из огненной стихии
Был в земные краски воплощен.
Но из всех высоких откровений,
Явленных искусством, – он один
Уцелел в костре самосожжений
Посреди обломков и руин.
От мозаик, золота, надгробий,
От всего, чем тот кичился век, –
Ты ушла по водам синих рек
В Киев княжеских междуусобий.
И с тех пор в часы народных бед
Образ твой над Русью вознесенный
В тьме веков указывал нам след
И в темнице – выход потаенный.
Ты напутствовала пред концом
Воинов в сверканьи литургии...
Страшная история России
Вся прошла перед Твоим Лицом.
Не погром ли ведая Батыев –
Степь в огне и разоренье сел –
Ты, покинув обреченный Киев,
Унесла великокняжий стол.
И ушла с Андреем в Боголюбов
В прель и глушь Владимирских лесов
В тесный мир сухих сосновых срубов,
Под намет шатровых куполов.
И когда Железный Хромец предал
Окский край мечу и разорил,
Кто в Москву ему прохода не дал
И на Русь дороги заступил?
От лесов, пустынь и побережий
Все к Тебе на Русь молиться шли:
Стража богатырских порубежий...
Цепкие сбиратели земли...
Здесь в Успенском – в сердце стен Кремлевых
Умилясь на нежный облик Твой,
Сколько глаз жестоких и суровых
Увлажнялось светлою слезой!
Простирались старцы и черницы,
Дымные сияли алтари,
Ниц лежали кроткие царицы,
Преклонялись хмурые цари...
Черной смертью и кровавой битвой
Девичья светилась пелена,
Что осьмивековою молитвой
Всей Руси в веках озарена.
И Владимирская Богоматерь
Русь вела сквозь мерзость, кровь и срам
На порогах киевских ладьям
Указуя правильный фарватер.
Но слепой народ в годину гнева
Отдал сам ключи своих святынь,
И ушла Предстательница-Дева
Из своих поруганных твердынь.
И когда кумашные помосты
Подняли перед церквами крик, –
Из-под риз и набожной коросты
Ты явила подлинный свой Лик.
Светлый Лик Премудрости-Софии,
Заскорузлый в скаредной Москве,
А в Грядущем – Лик самой России –
Вопреки наветам и молве.
Не дрожит от бронзового гуда
Древний Кремль, и не цветут цветы:
Нет в мирах ослепительнее чуда
Откровенья вечной красоты!
С. Городецкий
У КАЗАНСКОЙ БОЖИЕЙ МАТЕРИ
У Казанской Божьей Матери
Тихо теплются огни.
Жены, дочери и матери
К Ней приходят в эти дни.
И цветы к Ее подножию
Ставят с жаркою мольбой:
«Матерь-Дева, силой Божией
Охрани ушедших в бой.
Над врагом победу правую
Дай защитникам Руси,
Дай сразиться им со славою
И от смерти их спаси.
Священник Анатолий Жураковский
Россия, моя Россия,
Страна несказанных мук,
Целую язвы страстные
Твоих пригвожденных рук.
Ведь в эти руки когда–то
Ты приняла Самого Христа,
А теперь сама распята
На высоте того Креста.
Я с тобой, на руках моих раны,
И из них сочится кровь,
Но в сердце звучит «осанна»
И сильнее смерти любовь.
Впереди я вижу своды
Все тех же тюремных стен,
Одиночку, разлуки годы
И суровый лагерный плен.
Но я все, я все принимаю
И святыням твоим отдаю,
До конца, до самого края
Всю жизнь и всю душу мою
Много нас, подними свои взоры,
Погляди, родная, окрест:
Мы идем от твоих просторов,
Поднимаем твой тяжкий крест.
Мы пришли с тобой на распятье
Разделить твой последний час.
О, раскрой же свои объятья
И прости, и прими всех нас.
Н. Карпова
ПОКРОВ СЕГОДНЯ
Покров сегодня. Во Влахернском храме
Андрей Юродивый и Епифаний,
Принесшие другим благую весть.
Открылась их благочестивым взорам
Заступница с небесным омофором,
Молившаяся вместе с ними здесь.
Покров сегодня. Путь в Константинополь,
Душой преодолев в мгновенье ока,
И я молюсь. Да будет омофор
Пречистой Девы простираться ныне
Над грешными, погрязшими в гордыне
Рабами, сознающими позор
Своей ничтожной жизни! Век двадцатый,
За отступленье на кресте распятый,
Уходит Богородица, спаси!
Не по делам, по вере, покаянью.
А также по великому стоянью
Подвижников Святой Руси.
В 1884 году великий князь Константин Константинович Романов посвятил Елизавете Федоровне стихотворение.
Я на тебя гляжу, любуясь ежечасно:
Ты так невыразимо хороша!
О, верно, под такой наружностью прекрасной
Такая же прекрасная душа!
Какой-то кротости и грусти сокровенной
В твоих очах таится глубина;
Как ангел ты тиха, чиста и совершенна;
Как женщина, стыдлива и нежна.
Пусть на земле ничто
средь зол и скорби многой
Твою не запятнает чистоту.
И всякий, увидав тебя, прославит Бога,
Создавшего такую красоту!
Валерий Воскобойников
ВЕЛИКОЕ СЛУЖЕНИЕ
Патриарх Московский и всея Руси Тихон
(отрывки)
ВЫБОРЫ ПАТРИАРХА ВСЕЯ РУСИ
Война, от которой устали все, продолжалась. На заводах, на кораблях и даже в окопах шли бесконечные митинги. Митинговали под открытым небом на городских площадях, в зданиях, где были залы, в дворянском собрании и в цирке. Все обсуждали, как жить великой стране дальше, у каждого было свое мнение. Многие были недовольны правительством, газеты писали, что Россия зашла в тупик, из которого нет выхода.
В конце октября 1917 года в Петербурге произошел переворот, и власть взяли большевики. На улицах Москвы в эти дни стреляли пушки, били пулеметы. Кремль переходил из рук в руки.
Сначала, 31 октября, все члены Собора должны были избрать трех кандидатов на самое высокое место в Русской церкви.
Усердно помолившись, они выстроились в длинные очереди, чтобы опустить листки в урны для голосования.
Кандидатами на патриарший престол стали три человека: архиепископ Харьковский Антоний, архиепископ Новгородский Арсений и митрополит Московский Тихон.
Дальнейшее решение было предоставить воле Божией.
В Храме Христа Спасителя назначили торжественную литургию. Все три кандидата в это время находились дома.
Власть большевиков в те дни окончательно утвердилась в Москве. Для молебна нужна была православная святыня – икона Владимирской Божией Матери, которая находилась в Кремле. После долгих уговоров большевики разрешили перенести ее в храм для молебна. Величественный храм вмещал 12 тысяч человек и был переполнен. Во время молебна прочли особую молитву. Потом митрополит Киевский Владимир, старейший из иерархов, который служил в этот торжественный час, подошел к аналою, взял ларец, в котором были три записки с именами, благословил им народ, разорвал шнур, которым ларец был перевязан, и снял печати.
Все замерли, приближалась историческая минута.
Из алтаря вышел глубокий старец, знаменитый затворник Зосимовой пустыни, которая помещалась недалеко от Троице-Сергиевой Лавры. Ради церковного послушания старец участвовал в Соборе.
Старец Алексий перекрестился и не глядя вынул из ларца записку, подал ее митрополиту Владимиру. Митрополит развернул ее и громко прочитал:
– Тихон, митрополит Московский.
Ликование охватило всех, кто был в храме. Хор вместе с молящимися запел «Тебе Бога хвалим». Многие надеялись, что с обретением Патриарха стране удастся справиться и народ соединится ради доброй и мирной жизни.
Все епископы и огромная толпа верующих отправились на Троицкое подворье, чтобы поздравить теперь уже Патриарха всея Руси Тихона.
Однако Патриарха успели оповестить, и он вышел навстречу процессии спокойный и смиренный.
Архиепископ Антоний сказал приветственное слово и глубоко ему поклонился. Епископы и все верующие поклонились вслед за ним так же глубоко.
Патриарх Тихон поклонился им в ответ и произнес короткую речь. Он больше многих понимал, сколько горя, плачей и страданий принесут будущие годы стране. Быть может, он на мгновение усомнился, сумеет ли вынести эту страшную ношу. Но раз уж именно на него выпал жребий, он должен быть исполнить волю Божию до конца.
ГОНЕНИЯ
Через несколько месяцев на всей бывшей Российской империи началась Гражданская война. В местах, где правили большевики, гонения на Церковь стали еще страшнее.
Историки подсчитали, что только за один 1918 год новая власть закрыла 26 монастырей, 94 храма. Ее представители убили 102 священника, 14 диаконов. 94 монаха. Но это было только начало.
Такие унижения, преследования, казни Церковь испытала только в первые века, когда вся сила Римской языческой империи была направлена против христиан. Патриарх понял, что главное – сохранить Церковь. И в безбожном государстве отделенная от него Церковь может оставаться православной. У государства – сила, оружие. У Церкви – истина и стойкость.
Патриарх был готов к любым гонениям против себя, лишь бы сохранить независимость Церкви от безбожных властей. И все-таки с властями нужно было разговаривать. Стараться притупить их оружие, которое они направляли против верующих. И патриарх ежедневно проявлял мудрость и терпение для таких переговоров.
ПОЧЕМУ БОЛЬШЕВИКАМ МЕШАЛ БОГ
Большевикам мешала не только Православная Церковь. Им мешала любая вера, любая религия. Они закрывали храмы католические и протестантские, синагоги и молельные дома.
Большевики объявили миру, что будут создавать новый тип человека. Возможно, этот тип человека был бы не так плох, если бы его не творили злодейскими способами, путем убийств и заключения в тюрьмы миллионов ни в чем не повинных. Большевики хотели построить райское общество на земле без участия Бога. Человечество в который раз само себя обмануло. Упоенные успехами технических изобретений, люди решили, что они самые сильные на земле, сильнее природы и могущественнее Бога, что сами могут стать творцами нового мира. Они впали в очередной соблазн, сами о том не догадываясь. То, что воспитывалось с помощью Церкви сотни лет, большевики старались перечеркнуть, забыть. Они хотели единолично управлять народом. Они обещали людям мир, свободу, землю. Вместо мира страна, уставшая от мировой войны, получила войну гражданскую. Вместо свободы народ получил рабское состояние. Землю, данную крестьянам, очень скоро отобрали, а самих крестьян вернули в крепостное состояние.
Христианская Церковь учила любить врагов. Большевики приучали людей к классовой вражде. Церковь учила прощать, большевики – ненавидеть. Светлое будущее, коммунизм, которое они обещали людям построить, было обыкновенным сатанинским соблазном, только мало кто об этом догадывался.
Бог для большевиков был одним из главных врагов. Они не знали, что любое дело, лишенное Божественного света, оборачивается против того, кто это дело замышляет.
ГОЛОД В ПОВОЛЖЬЕ
Летом 1921 года начался голод в Поволжье. Земля, которая воевала семь лет, не могла прокормить своих жителей. На огромных просторах все было сожжено солнцем, есть людям было нечего. Старики, взрослые и дети, умершие от голода, лежали в домах, по обочинам дорог, на деревенских улицах.
Патриарх Тихон призвал верующих отдать все ценное, что есть дома и в церквях, кроме предметов, необходимых для службы. На деньги, вырученные за ценности, комитеты помощи голодающим должны были закупить хлеб.
Но большевикам этого показалась мало. Они воспользовались тем, что народ был испуган голодом, изможден войной, и решили окончательно расправиться с Церковью. Они принялись отнимать священные предметы, которые Церковь трепетно хранила во все века. Даже татаро-монголы во время ига не смели покушаться на эти предметы.
Против такого святотатства восстали сами верующие. Святейший Патриарх не мог допустить полного разграбления церквей и выступил с гневным посланием.
Как бы в ответ тогдашний властитель России Владимир Ленин требовал от своих соратников полностью разгромить Церковь.
«Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, а на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления», – так писал Ленин в своих секретных письмах соратникам.
Главная газета страны «Известия» напечатала «Список врагов народа». Первым в этом списке был Патриарх Тихон «со всем своим церковным Собором».
«Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше. Надо именно теперь проучить эту публику так, чтобы на несколько лет ни о каком сопротивлении они не смели и думать», – продолжал призывать Ленин.
В каждом городе, во многих сельских храмах священников или убивали, или отвозили в тюрьмы. Был арестован и Святейший Патриарх Тихон.
Горькие дни переживал он в тюрьме, но оставался таким же мудрым, кротким и добрым. И таким же твердым в вопросах веры.
Несколько священников, запуганных новой властью, а может быть, и по ее приказу, объявили о том, что они создают новую Церковь, обновленную. Они попробовали лишить святителя патриаршего сана. Возможно, они надеялись, что верующие пойдут за ними. Но большинство честных людей от них отвернулись.
Правительства разных стран, известные граждане Европы слали телеграммы в Москву, в которых требовали немедленно вернуть свободу Патриарху. Российские руководители не ожидали, что на защиту Святейшего Патриарха поднимется весь мир, и испугались. 16 июня 1923 года тюремные ворота открылись, и Патриарх вышел на свободу.
Епископ Каскеленский Геннадий (Гоголев) ко дню новомучеников и исповедников Российских
Что вам слышится? Отклик конвоя?
Лязг затвора и выстрел глухой?
Незнакомое чувство святое
В этот миг овладеет душой.
С каждым часом сильней и смелее
Из души это чувство росло,
А на карточке желтой - острее
Иссушенное пыткой чело.
В нем слились и упорство, и воля,
Понесенных скорбей торжество,
И огромное озеро горя
В глубине напитало его.
Иерархи в униженном сане,
Лица старых монахов, дьячков
С этих карточек смотрят очами
В новый век на далеких сынов.
Как вы выжили? Как сохранила
Вашу душу седая тюрьма?
Не сломала вас, не убила,
Не свела на допросах с ума?
Словно дети, рыдали и лгали
Здесь герои Гражданской войны.
Только вы в кабинетах молчали,
Не признав клеветы и вины.
Истощились до тени, до нитки,
И не дав торжества палачам,
Претерпели бессонные пытки,
Убивающий свет по ночам.
А наутро, лишь солнце украсит
Над тюрьмою лазоревый свод,
Сам Христос, молчалив и прекрасен
За Собою вас в рай поведет
Стихи Надежды Павлович
Приводятся по книге «Пастырь Добрый», составитель Сергей Фомин – серия «Русское православие ХХ века», Москва, издательство «Паломник», 1997 г. Указано составителем, что достоверно установлено авторство Н. Павлович только одного стихотворения – «Цынготные, изъеденные вшами…». Но в архиве Ирины Сергеевны Мечевой, дочери священномученика Сергия, все приводимые ниже стихи были объединены в единый цикл.
|
Новомученикам и исповедникам Российским
____________________________________ Цынготные,
изъеденные вшами, Вас хоронили запросто, без гроба, В бараках душных, по дорогам Коми, Без имени, без чуда, в смертной дрожи Есть где-то далеко река на заре золотая, Храм наш крепко заперт, заперт крепко, Благовещенскую чашу И опухший, маленький, горбатый, Был другой, спокоен, строг и светел И в бараке задымленном, душном Вот слепец, но в душу смотрят очи, И склонивший под Христово иго Но того, кто всю подъемлет муку Веянием покоя неземного Что нам осталось? Храм наш взят, Но знаем мы: издалека Только солнце знает радость, Ни приветствовать любимых, Но душой освобожденной Я люблю тебя, мой тихий вечер, А. Демидов БЕЛЫЕ КРЫЛЬЯ Тонкое лицо императрицы, Но летит! |
Ильина Зинаида Дмитриевна,
д. ист. н., зав. кафедрой Курского государственного сельскохозяйственного университета,
Пигорева Ольга Владимировна,
к. ист. н., доцент Курского государственного сельскохозяйственного университета
«Учебное пособие “Изучение жизни и подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской в школе”»
В третьем разделе авторы, исходя из твердого убеждения, подтвержденного практикой, доказывают, что изучение житий новомучеников и исповедников Церкви Русской имеет огромный потенциал для формирования исторической памяти региона . Организация исследовательской работы со школьниками, основанная на использовании методов локальной и устной истории, способна помочь воспитанию у молодого поколения любви к своему Отчеству. Как показал наш опыт, привлечение учащихся к исследовательской работе способствует тому, что материал о жизни и подвиге новомучеников и исповедников перейдет в сознании школьников из категории отвлеченных теоретических посылов в знания по истории своей страны и родного края .
Такую работу предлагается вести на каждом уроке, подведя ее итоги на заключительном уроке «Подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской – урок потомкам», который целесообразно организовать в форме защиты исследовательских проектов: 1) экскурсии «Святые места памяти о новомучениках и исповедниках Церкви Русской в родном крае», 2) классного часа «Жизнь и подвиг новомученика (назвать…)» , 3) проекта «Судьбы православных земляков в ХХ в.», когда ученики собирают воспоминания членов своих семей или знакомых (хорошо, если эта работа ведется совместно с родителями).
Откорректировав большое количество школьных исследовательских проектов, авторы посчитали необходимым организовать научно-методическую деятельность по поиску исторических источников с преподавателями школ, средних специальных учебных заведений, которые руководят подготовкой школьных и студенческих научных работ. Эффективным средством стало ежегодное проведение методических семинаров. Так, в 2014 году в рамках конференции «ХI Дамиановские чтения: Русская Православная Церковь и общество в истории России и Курского края» проводился методический семинар «Изучение в школе и вузе жизни и подвига новомучеников»; в 2015 году – методический семинар «Агиография как жанр древнерусской и современной литературы. Изучение жизни и подвига новомучеников и исповедников российских ХХ века в школе и вузе»; в 2016 г. — «Локальная история в научной и учебно-воспитательной работе школы и вуза по изучению жизни и подвига новомучеников российских ХХ века». Учитывая заинтересованность педагогов и хорошие результаты, авторы рекомендуют организовывать в регионах подобную деятельность.
В четвертом разделе учебно-методического пособия размещены конспекты всех девяти уроков , которые содержат цель урока, материал для рассказа учителя и для работы с терминами, вопросы и задания для изучения нового материала, повторения и закрепления изученного, отрывки из художественных произведений, возможные формы организации исследовательской работы учащихся по методам локальной и устной истории и др.
Материал в уроках подан с позиций историчности в хронологической последовательности , включает характеристику эпохи, факты из истории страны и региона (в данном случае – на примере Курской области).
Не случайно определена и последовательность уроков. Учитывая сложность темы «Новомученики и исповедники Церкви Русской» и ее новизну для российского общества, авторы посчитали необходимым на первых двух уроках дать ученикам исторические сведения по проблеме на примерах конкретных судеб новомучеников, а затем, после знакомства с историей жизни и подвига священномучеников, на третьем уроке провести обобщение на примере Собора новомучеников. Ведь не имея представления о том, кто такие новомученики и исповедники, какие трагичные события отечественной истории повлекли их мученическую смерть, школьники могли бы испытывать затруднения.
На первом уроке ученики знакомятся с началом гонений на Русскую Православную Церковь после октябрьской революции 1917 г. на примерах истории жизни и подвига священномучеников Владимира (Богоявленского), митрополита Киевского и Галицкого, и Гермогена (Долганева), епископа Тобольского и Сибирского.
На втором уроке в соответствии с хронологией событий школьники получают знания об усилении репрессий в отношении священнослужителей и верующих в конце 1920-х гг., об истории Соловецкого лагеря; знакомятся с жизнью и подвигом священномученика Иоанна Стеблин-Каменского, находившегося в заключении на Соловках.
Третий урок направлен на формирование у учеников понимания важности сохранения памяти о новомучениках и исповедниках Церкви Русской.. Для изучения школьникам предложен материал об установлении дня церковного празднования памяти мучеников ХХ в. , иконографии и смысловом содержании иконы «Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской», восстановлении житийной традиции в ХХ в. В рамках настоящего урока целесообразно дать ученикам знания о необходимости обращения при изучении темы только к достоверным источникам информации.
Четвертый и пятый уроки разработаны в контексте региональной тематики и направлены на формирование у учеников понятия о Соборе Курских святых и значимости подвига новомучеников и исповедников, прославивших родной край. Ученикам предлагается познакомиться с историей жизни и подвига курских архиепископов – священномучеников Дамиана (Воскресенского) и Онуфрия (Гагалюка). Они оба были арестованы, а затем расстреляны (священномученик Дамиан в 1937, а священномученик Онуфрий в 1938 гг.). Современным жителям и гостям города напоминает о них памятная доска на доме № 10 по ул. Челюскинцев г. Курска: в этом доме в конце 1920-х – начале 1930-х гг. жил архиепископ Дамиан, а позже – и архиепископ Онуфрий, расстрелянные в годы репрессий. Памятная доска была открыта 16 февраля 2014 г., а место расположения архиерейского дома установлено на основании архивных данных.
Шестой урок построен на материалах общероссийской и региональной истории: на примере Бутовского полигона (Московская область) и урочища Солянка (г. Курск) ученики знакомятся с историей «святых мест памяти» – мест совершения массовых расстрелов и захоронений в период репрессий 1930-х гг. Также изучается история жизни и подвига курян, расстрелянных на Бутовском полигоне в 1937 г.: священномучеников Афанасия (Докукина) и Павла (Андреева), преподобномучениц Александры (Червяковой) и Анны (Ефремовой); ведется подготовительная работа к поездке школьников в урочище Солянка.
Седьмой урок, не нарушая общего исторического контекста, направлен на формирование у учеников понимания значимости исповеднического подвига. Для изучения предлагается житие священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого), архиепископа Симферопольского и Крымского.
На восьмом уроке ученики работают над осмыслением женского христианского подвига в ХХ в., изучают истории жизни и подвига мученицы Татианы (Гримблит) и исповедницы Хионии Архангельской. У них – разные женские судьбы: исповедница Хиония – жена священника и мать, а мученица Татьяна –образованная талантливая девушка, в годы политических репрессий нашла свое предназначение в помощи заключенным. На вопрос следователя о носимом ею на шее кресте Гримблит отвечала: “За носимый мною на шее крест я отдам свою голову, и пока я жива, с меня его никто не снимет, а если кто попытается снять крест, то снимет его лишь с моей головой, так как он надет навечно”.
На девятом уроке, который проводится в интерактивной форме – в форме разработки исследовательского проекта «Жизнь и подвиг новомучеников и исповедников Церкви Русской – урок потомкам», обобщаются полученные в процессе изучения всех уроков знания о гонениях на Русскую Православную Церковь и репрессиях в отношении духовенства и православных мирян, закрепляется сформированное у школьников на предыдущих уроках осознание значения подвига новомучеников и исповедников в истории страны и роли земляков в сохранении православной культуры в крае.
Концептуальный подход к изучению темы «Новомученики и исповедники Церкви Русской» основывается на понимании того, что обращение к нравственным ценностям и культуре Православия во многом определено исторически сложившимися культурными традициями. Православие и как религия большинства жителей России, и в контексте исторических традиций нашего государства, и как основа русской национальной культуры может и должно изучаться в школах.
Авторы убеждены в необходимости использования исторического опыта Православия на русской почве в системе школьного образования; изучение жизни и подвига новомучеников и исповедников Церкви Русской может выступать важной составляющей духовно-нравственного воспитания школьников и способствовать изучению отечественной истории.
Надеемся, что учительская интеллигенция воспримет настоящее издание не только как учебно-методические рекомендации для организации работы в школе, но и как материал для личных размышлений об обретении ценностных основ жизни и значимости традиционных национальных православных ценностей в современном мире.
ПРИМЕЧАНИЯ.
Русская Церковь обогатилась большим числом мучеников и исповедников за многострадальный ХХ век. Их подвиг, вне сомнения, достоин стать одной из центральных тем богословского осмысления современной религиозно-философской мысли. Автор доклада А.Л. Беглов, к. ист. н., размышляет над возможными направлениями этого вектора осмысления.
1. «Жертвы» или «герои»: осмысление подвига новомучеников в современной литературе
Как мы сказали, сопоставление российских новомучеников и мучеников первых веков достаточно распространено. Наряду с этим обращалось внимание и на существенное отличие этих явлений.
Мученики первых веков были и сохранились в церковном предании как свидетели веры и воскресения, которые будучи поставлены перед выбором — вера во Христа и смерть или отречение от Него и сохранение жизни — выбрали веру и пребывание со Спасителем и тем самым засвидетельствовали истинность Его воскресения.
В отличие от них, мученики ХХ столетия часто были лишены какой бы то ни было возможности выбора. Будучи представителями групп, подлежавших социальной сегрегации, они были обречены на лишение гражданских прав, а затем и жизни.
В подавляющем большинстве случаев им никто не предлагал сохранить жизнь ценой отречения от веры. Они оказывались не свидетелями, а жертвами. В этой связи можно вспомнить афоризм Варлама Шаламова, сказавшего, что в сталинских лагерях нет героев, а есть только жертвы.
Если это так, то в чем состоит подвиг новомучеников ? Действительно ли мы в их лице почитаем только жертв , подобных невинным (и неосознанным) вифлеемским младенцам-мученикам, «которых убили только за то, что Бог стал человеком»?
Ключ к пониманию феномена новомучеников мы можем найти, обратившись к рассмотрению особенностей советской репрессивной политики.
2. Подвиг новомучеников в свете особенностей советской репрессивной политики
Массовые репрессии 1920-1950-х гг. с их арестами, лагерями и казнями, были только вершиной айсберга советской репрессивной политики, которая основывалась на массовой социальной сегрегации .
Сегрегация по классовому признаку была официальной политикой Советской России в 1918-1936 гг., закрепленной в первых конституциях. Тогда целые категории жителей советской республики были лишены гражданских прав, прежде всего пассивного и активного избирательного права.
Среди этих категорий были бывшие дворяне, бывшие крупные собственники, духовенство, представители армии и полиции старого порядка, а с начала 1930-х гг. — и раскулаченные крестьяне.
Лишение гражданских прав, зачисление в категорию «лишенцев» для этих людей было только началом испытаний, поскольку именно они попадали под каток повышенного налогообложения, именно они в первую очередь подлежали выселению из крупных городов во время их «чисток», их дети были лишены права на высшее образование, они были лишены доступа к централизованному снабжению продовольствием в период существования карточной системы, что фактически означало обреченность на голодную смерть, именно они, в конце концов, оказывались в первую очередь в числе политически неблагонадежных и значит — кандидатов на политическую репрессию.
С 1936 г. категория лишенцев формально была упразднена, но социальная сегрегация фактически продолжала оставаться нормой советской политики и в последующие десятилетия. Наряду с открыто декларировавшейся классовой сегрегацией, существовала тайная, но в общем известная всем жителям страны, сегрегация по другим признакам.
Среди них были: религиозная принадлежность, принадлежность к считавшейся неблагонадежной национальной (поляки, латыши, немцы и др.) или локальной группе («харбинцы»), принадлежность к социально маркированным и девиантным группам (ранее судимые, бездомные, проститутки...).
При этом все это была именно социальная сегрегация, поскольку человека к той или иной ущемленной в правах категории относили не на основании его доказанных преступных деяний, а на основании «учетных» (анкетных) данных или характерных черт его поведения (хождение в церковь, попрошайничество...).
Только формальная принадлежность к той или иной группе населения, которая в данный момент квалифицировалась как вражеская, была достаточным основанием и для расстрела в ходе многочисленных «массовых операций» ОГПУ-НКВД (кулацкой, офицерской, разных национальных и т.д.).
Что может дать нам взгляд на советскую репрессивную политику как на политику массовой социальной сегрегации для осмысления подвига новомучеников ?
Думается, достаточно много. Верующие были одной из главных категорий населения, подвергавшейся различным притеснениям. Конечно, основной удар сегрегационной политики советской власти приходился на духовенство и монашествующих, но и рядовые верующие оказывались под постоянным давлением.
Явная церковная позиция была чревата серьезными осложнениями на работе и дома, особенно в коммунальных квартирах, она непременно оборачивалась препятствиями в карьерном росте, верующие могли подвергнуться давлению комсомола, общественников или других организаций, занимавшихся антирелигиозной пропагандой.
Изменения рабочего графика на производстве (пятидневка и десятидневка) делали невозможным посещение храмов по воскресеньям. В конце концов, контакты с духовенством могли стать поводом для обвинения рядовых верующих в участии в «антисоветских организациях» и сделать их объектом репрессий.
В этой ситуации продолжение обыденной, повседневной религиозной жизни становилось подвигом и означало то, что те, кто продолжали жить церковной жизнью, сделали осознанный и очень не простой в тех условиях выбор .
Этот выбор означал принесение маленькой или более существенной жертвы, и — что важно — готовность к еще большей жертве . Если духовенство, монашествующие, часто — члены приходского управления были обречены, то многие рядовые прихожане действительно выбирали между верой, которая сулила опасности, и молчаливым, негласным, но все же отречением.
Обыденный выбор в пользу веры, сделанный массами верующих, поддерживал духовенство и иерархию, давал жизнь Церкви , собственно благодаря ему, несмотря на все усилия власти, страна продолжала принадлежать к христианской цивилизации.
Иначе говоря, если сотни тысяч иерархов, священников и верующих приняли смерть, то миллионы были готовы это сделать.
Жизнь во Христе для них стала главной ценностью. Ради ее сохранения они готовы были терпеть мелкие и большие притеснения, подвергать себя малым и существенным опасностям. Тем самым, при осмыслении подвига новомучеников мы должны перенести внимание с казни и смерти на обстоятельства их жизни , на тот обыденный, повседневный подвиг их и их близких, который предшествовал их аресту. Арест в данном случае оказывался логическим завершением их жизни.
Пострадавшие и прославленные новомученики и исповедники Российские оказываются в таком случае своего рода авангардом многих и многих верующих, которые также на своем месте и в силу своего призвания хранили верность Церкви и Спасителю в своей повседневной жизни.
Опыт жизни новомучеников оказывается квинтессенцией опыта всех верных Российской Церкви этого периода. А значит, почитая новомучеников, мы чтим подвиг всех российских христиан ХХ столетия , которые не побоялись продолжать жить во Христе в воинствующе антихристианских условиях. ...
Таким образом, понимая подвиг новомучеников как подвиг продолжения жизни во Христе , мы должны более пристальное внимание обратить на характеристики этой жизни, на реальные ее обстоятельства.
И выясняется, что мы оказываемся перед широким полем, на котором существуют самые многообразные проявления обыденного христианского подвига. Представляется, что эти формы христианской жизни , характерные для эпохи нового мученичества, могут быть разделены на три категории.
Во-первых, речь может идти о новых формах общественно-церковного устроения , созданных этой эпохой. Во-вторых, — о новых жизненных практиках христиан, актуализированных гонениями. Наконец, в-третьих, — об интеллектуальном ответе , данном поколением мучеников и исповедников на вызовы своего времени.
Все это и может быть осознано как опыт новомучеников и исповедников Российских. Попытаемся кратко охарактеризовать каждую из этих категорий в свете достижений новейшей историографии.
3. Церковно-общественная активность
Рубеж 1910-1920-х гг. стал временем бурного роста церковно-общественных объединений (братства, различные кружки и приходские союзы, союзы приходов). Все это происходило на фоне подъема собственно приходской жизни, активизации работы с молодежью, благотворительной деятельности приходов и под.
Причем этот рост церковно-общественных движений происходил на разных уровнях: возникали не только, например, приходские и межприходские братства , но и союзы братств и приходов , координировавшие их деятельность как правило в пределах города или епархии. ...
Наиболее крупным и достаточно хорошо описанным среди подобных объединений было в Петрограде, возникшее в 1918 г. и в тех или иных формах просуществовавшее до начала 1930-х гг. Оно начало свою деятельность с защиты петроградской Лавры от посягательств со стороны новой власти, но вскоре распространило свою деятельность на церковное образование, на работу с детьми и неблагополучными слоями городского населения, на благотворительную деятельность.
В рамках действовало несколько богословских кружков, и внутри него сформировались даже две тайных монашеских общины. В Москве в начале 1918 г. по инициативе священноисповедника Романа Медведя возникло Свято-Алексеевское братство, ставившее своей задачей подготовку «проповедников из числа мирян» для защиты «веры и церковных святынь». Было и множество других (в одном Петрограде к началу 1920-х гг. их было около 20-ти) в самых разных уголках страны, большинство из которых мы знаем только по именам.
Деятельность этих объединений поражает своей многосторонностью : просвещение, благотворительность, сохранение аскетической традиции (монашеские общины). Заметной чертой этого движения был не чисто мирянский (хотя именно миряне составляли большинство членов и активных деятелей братств), а именно церковный его характер , поскольку основными руководителями, вдохновителями их были представители как белого, так и монашествующего духовенства.
Многие церковно-общественные объединения поддерживали тесный контакт с иерархией и крупными духовными центрами, не только Александро-Невской лаврой, но и, например, с Ново-Иерусалимским Воскресенским монастырем, со старцами Свято-Смоленской Зосимовой пустыни и др.
Представляется, что упомянутые церковно-общественные объединения демонстрируют новый характер сочетания индивидуализма и общинности . Их рост имел место, прежде всего, в крупных городах, т.е. вне связи с традиционной сельской общинной средой, которая была одновременно и приходской средой, а ведь именно сельская община была тогда основной «социальной базой» Российской Церкви.
Здесь же церковно-общественные движения успешно и очень интенсивно осваивали новую социальную среду . И происходило это — напомним - именно в ответ на начавшиеся гонения. Церковно-общественные движения рубежа 1910-1920-х гг. были зародышем новой приходской жизни , которому не суждено было развиться из-за репрессий.
Опыт жизни новомучеников в плане церковно-общественного устроения — это опыт самопожертвования ради защиты церковного достояния, опыт самой широкой взаимопомощи (и материальной, и интеллектуальной, выражавшейся в кружковом самообразовании и под.), опыт выхода этой помощи и за пределы своих общин (в просвещении и в работе с незащищенными социальными группами).
4. Практики повседневной жизни
Именно изучение жизненных практик поможет нам ответить на вопросы: что именно делалось для сохранения церковной жизни , что считалось в свете этого особенно важным, а что менее?
Упомяну только те практики, мотивация которых достаточно изучена.
На примере нескольких монашеских и смешанных (состоявших из монахов и мирян) общин (причем, как верных священноначалию Российской Церкви, так и умеренно оппозиционных) мы можем выделить следующие поведенческие стратегии. Прежде всего следует упомянуть бытовую маскировку собственного монашества или даже церковности.
Она могла включать самые разнообразные компоненты: от избегания каких-то особенностей в одежде (всего, что указывало бы на монашество, черных платков, слишком длинных юбок и под.) до целенаправленного умолчания обо всем, что могло бы указывать на церковность, или избегания крестного знамения в публичных местах.
Еще одним важным моментом было отношение к светской (советской) работе . В рамках этой поведенческой парадигмы наставники требовали от монашествующих или мирян исключительного тщательного, добросовестного отношения к своей работе. Мотивом такого отношения были или собственно христианская добросовестность, или же восприятие советской работы как монастырского послушания (для монахов), т.е. как работы, исполняемой для Бога и для своей монашеской общины.
Так, например, один из духовных руководителей 1930-х гг., ныне прославленный как новомученик, советовал своим ученикам избегать работы на фабриках или крупных предприятиях, поскольку тамошняя атмосфера могла вредить духовному настрою его подопечных.
Христиане не могли быть членами коммунистической партии или комсомола, что ограничивало их шансы на успешную карьеру. Но от этого их собственная позиция в отношении социальной среды не менялась. Сохранить духовную жизнь, жизнь во Христе можно было лишь продолжая жить и в условиях, никак для нее не предназначенных. Отмеченные стратегии повседневного поведения работали на достижение этой сверхзадачи.
Среда советского города имела слишком мало общего с традиционным православно-бытовым укладом, столь характерным для дореволюционной России. Однако это, как мы видели, не отпугивало новомучеников. Они входили в эту бесхристианскую и бесцерковную среду как в «пещь огнем горящую» и продолжали оставаться в ней христианами, преображая ее изнутри .
Формы жизни отступали на второй план, и вспоминалось, что христианство может оставаться живым и действенным в любых формах .
В этом еще один аспект подвига новомучеников, показывающий, что ими остро переживалась универсальность Благой Вести. Русскую Церковь много уличали в приверженности к национальным формам христианства, но опыт новомучеников и исповедников Российских показывает, что для них предельно актуальной стала именно универсальность христианства .
Такая жизненная позиция может быть образцом для сегодняшних христиан, путь новомучеников может быть нашим путем.
5. Интеллектуальное наследие новомучеников
Главный источник здесь — церковный самиздат , который исключительно мало изучен. Отметим его многообразие: тематический диапазон церковного самиздата варьируется от аскетических сборников до апологетических сочинений и работ по пастырской психологии. Говорить обо всех этих сочинениях не представляется возможным, поэтому остановлюсь только на одном таком памятнике.
Заметное место среди наследия церковного самиздата советской эпохи занимает книга прот. Глеба Каледы «Домашняя Церковь », которая как цельный текст появилась в 1970-е гг.
«Домашняя церковь» по сути — это первая книга по семейной аскетике , то есть по духовной жизни в браке в русской православной традиции.
Традиционно православная аскетическая письменность носила монашеский характер, поскольку подавляющее большинство авторов шло иноческим путем и интересовалось прежде всего законами и правилами духовной жизни монашествующего подвижника.
Важные специфические вопросы духовной жизни в браке или вовсе выпадали из поля зрения аскетических писателей, или освещались недостаточно, вскользь, иногда — исключительно с монашеских позиций.
В книге же «Домашняя церковь» ее автор рассмотрел с точки зрения их духовного роста самые разные аспекты именно семейной жизни православных христиан.
При этом эта книга не была ни сборником цитат из святых Отцов или духовных писателей, ни научно-богословской работой, с рационально-выстроенной системой аргументации. Это было выражение глубокогоопыта автора — главы семьи, педагога, священника, опыта, безусловно, личного, но укорененного в церковном Предании, выверенного им.
В этом смысле «Домашняя церковь» находится в русле православной аскетической письменности, лучшие образцы которой и являются выражением духовного опыта их создателей, опыта встречи с Богом и жизни в Церкви. Можно сказать, что книга отца Глеба — это выражение опыта встречи с Богом в домашней церкви — в семье.
Хочется отметить одну важную черту этого произведения. Его автор исключительное значение придает домашнему христианскому воспитанию и образованию , передаче от родителей к детям своих ценностей и знаний о своей вере, которую он именует не иначе как домашним апостолатом .
К такому апостольскому служению для своих близких, как пишет автор, призваны все имеющие семью и детей . При этом им были тщательно разработаны вопросы, связанные с домашним воспитанием: его принципы, стадии, содержание, методы, проблема сочетания с общим образованием.
Все это вобрало опыт самого автора, который уже в 1960-е гг. еще будучи мирянином вел у себя дома христианские образовательные занятия с детьми, участниками которых были его дети и дети его близких. Но кроме этого — и опыт многих домашних кружков — детских, молодежных и взрослых — довоенного и послевоенного времени.
Для этого опыта было характерно исключительно бережное отношение к повседневной жизни, окружавшей верующего, к семье и ее органичному — несмотря ни на что — развитию. А высокая оценка домашнего христианского воспитания как домашнего апостолата показывает, что старшие современники автора «Домашней Церкви» и он сам осознавали семью как поле, на котором скромные повседневные усилия верующих родителей могли победить всю мощь бездушной государственной машины .
6. Выводы
Опыт новомучеников свидетельствует о жизни во Христе. Она осознавалась как главная, непреходящая ценность, ради сохранения которой стоит жертвовать многим.
Она создавала новые формы церковных объединений, реализовавших себя в христианской взаимопомощи и в выходе этой помощи за пределы общин.
Она вопреки всему входила в современную им культуру, свидетельствуя об универсальности христианства.
Она была тем сокровищем, что только и нужно было передавать своим детям через «домашний апостолат».
Думается, что подобная аксиология поколения мучеников и исповедников Российских и есть их главное завещание нам , требующее нашего всемерного внимания и осмысления.
В 40-х годах ХХ века преподобный Лаврентий Черниговский сказал пророческие слова: «Просиял велий полк Мучеников и исповедников, начиная от высшего духовного и гражданского чина, митрополита и царя, священника и монаха, младенца и даже грудного дитяти, кончая мирским человеком. Все они умоляют Господа Бога Царя Сил, Царя Царствующих, в Пресвятой Троице славимого Отца и Сына и Святого Духа» . В 2000 году Собором Русской православной церкви были канонизированы около 1000 новых святых от безбожной власти пострадавших.
Невозможно осознать, в полной мере, величие их подвига, но надо попытаться опереться на их протянутые нам руки, чтобы выйти на верную дорогу ко Спасению, не заблудиться самим и не дать заблудиться ближним. Именно этого хотели новомученики в земной жизни, к этому призывали, ради этого принимали страдания.
Что заставило простого человека Степана Наливайко громко прокричать в апреле 1923 года людям собравшимся на похороны великого архидиакона Константина Розова такие слова: «Время сейчас очень трудное, тяжёлое, но это время избавления народа от греха, поэтому прошу вас – не забывайте Бога. Крестите детей. Не живите невенчанными. А. главное, живите по совести. Настанет время, когда православные христиане воспрянут. Бог этих богоненасвистников свергнет . С этого выступления начался крестный путь мученика Степана, который закончился через 22 года голодной смертью в Норильском лагере. В его порыве не было ничего личного. У него не было даже обязанности о ком-то заботиться. Он был мирянином. Была только любовь к ближним.
Так, или иначе, все документы о новомучениках доносят стремление этих людей не дать сбить наш народ с пути Божьей правды.
Строго говоря, все святые, любых времён, в самых разных землях просиявшие заботились о том же, умирали, не посрамив своей веры, и тем побеждали своих мучителей. Однако для нас подвиг новомучеников российских ХХ века значим по-особому Важно, что это наши современники, для кого-то даже родственники, важно, что их много и подвиг каждого особый. Но особенно важно, что они противостояли силе, которая и сейчас продолжает смущать очень многих наших соотечественников, тормозит восстановление подлинной духовности нашего народа
Имеет значение кто именно был мучителем того или иного святого. Первые мученики как протодиакон Стефан пострадали от иудеев. Огромный сонм мучеников – от римских языческих властей. Мы помним страдания христиан от язычников и в более поздние времена, в частности, наших русских святых – варяга Феодора и сына его Иоанна, благоверного князя Михаила Черниговского и боярина его Феодора. Можем назвать пострадавших от мусульман – например, новомучеников балканских. Есть мученики от инославных христиан, в их числе 26 зографских мучеников, пострадавших от католиков. Наконец, нельзя не вспомнить страстотерпцев, замученных своими единоверцами, как наши первые святые – князья Борис и Глеб.
При всех различиях, этих мучителей объединяет то, что они были верующими людьми, признававшими живую Сверхсущность. Во многих случаях их гонения на христиан обусловлены иным понимание природы Бога.
Совсем другое дело – гонения от безбожных властей. Никогда прежде не было святых, гонителями которых были бы атеисты, люди отрицающие существование Бога вообще. Казалось бы, если ты точно знаешь, что Бога нет, какой смысл оказывать физическое и моральное давление на верующих. Докажи им их заблуждение и все спокойно пойдут с тобой. Ну, а если не можешь доказать – прими, что верующие такие какие есть и оставь их в покое: какой смысл тратить энергию на борьбу с тем чего нет? Собственно говоря, в пропагандистских целях атеисты и сейчас любят цитировать Д.Дидро, некогда сказавшего: «Философы говорят много дурного о духовных лицах, духовные лица говорят много дурного о философах, но философы никогда не убивали духовных лиц, а духовенство убило немало философов».
Новомученики и исповедники российские пострадали именно от «философов». В этом заключается, на мой взгляд, особая значимость изучения и возможность использования житийных примеров наших новомучеников в воспитательной работе с современной молодёжью.
Установление советской власти с первого дня породило жесточайшую антицерковную агрессию, потому что она была заложена изначально в идеологии коммунистов. В письме к А. Руге К. Маркс писал: «Религия сама по себе лишена содержания, её истоки находятся не на небе, а на земле, и с уничтожением той извращённой реальности, теоретическим выражением которой она является, она гибнет сама по себе» . Согласно известному тезису о Фейербахе, по которому «Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его» , - надо полагать, «уничтожение извращённой реальности» должно ложиться именно на «философов».
Так, и произошло. В. Ленин был последовательным марксистом. В качестве философа он заявлял, что «всякая религиозная идея и всяком боженьке, всякое кокетничанье с боженькой есть невыразимейшая мерзость, самая опасная мерзость, самая гнусная зараза» . В качестве переделывателя мира он даёт конкретное задание Ф. Дзержинскому 1 мая 1919 года: «Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию».
Через несколько лет во время страшного голода в Поволжье 19.03.22 он даёт распоряжение В. Молотову: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей и с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления». «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». Вот, чем был озабочен «дедушка Ленин» вместо того, чтобы кормить голодных детей.
Жертвами этого страшного задания и стали российские новомученики на многие десятилетия.
Следующий «философ» - И. Сталин – был верным ленинцем: «Партия не может быть нейтральна в отношении религии, и она ведёт антирелигиозную пропаганду против всех и всяких религиозных предрассудков, потому что она стоит за науку, а религия есть нечто противоположное науке… Подавили ли мы духовенство? Да, подавили. Беда только, что оно не вполне ещё ликвидировано».
Можно ли считать все эти высказывания показателем представлений о Боге как о несуществующей в реальности фантазии заблуждающихся людей? Большой вопрос. Здесь скорее можно говорить о ненависти к Богу и к его служителям, непризнании установленных им законов. Трудно ожидать такой ярости по отношению к недействительному. Хорошо заметил В. Аксючиц: «Ленинизм – это антихристианское вероучение, диктующее образ существования. Тип ленинца-атеиста – не бесстрастный кабинетный учёный, а одержимый фантик, горящий ненавистью к основам бытия» . О. Владимир Зелинский делает другое наблюдение: «Ленинско-сталинская власть была подобием Церкви и пародией на неё: у неё были свои основатели, своя доктрина, свои обряды, даже отчасти таинства, свои жрецы, своя каста посвящённых, свои святые, свои иконы» .
Всё это плохо вяжется с атеистической установкой об идее Бога, как неимеющей под собой реального основания. Может быть, Маркс немного проговорился об источнике своих идей в юношеском стихотворении «Скрипач» (написано в 1837 году, когда ему было 19 лет). Там есть такие строки: «Адские испарения поднимаются и наполняют мой мозг. Пока не сойду с ума и моё сердце не переменится. Видишь этот меч? Князь тьмы продал мне его?» / Может быть, по своей сути, атеизм не продукт научных рефлексий, а разновидность сатанизма?
Если это так, нет ничего удивительного в садистском обращении со священнослужителями и простыми верующими. Нет ничего странного, например, в том, что возле д. Волчанка Доволенском районе Новосибирской области, на месте казни священнослужителей найден череп человека, в лобную кость которого вплавлен нательный крестик.
Как бы то ни было, на такой «философии» воспитывались три поколения советских людей.
Рухнул Советский Союз, кончилась пропаганда, все пошли креститься, назвали себя православными, но борьба не прекратилась. И сейчас образовательная система продолжает, пусть не так прямолинейно, репродуцировать советские идеологические стереотипы.
Сплошным потоком в новейших учебниках и учебных пособиях продолжает утверждаться противоположность религии и науки, враждебность церкви образованию, неграмотность, аморальность верующих. Особая ненависть воспитывается к церковным институтам, монахам и всем священнослужителям, которые представляются непонятным атавизмом Средневековья. Репродуцируются давно преодолённые в науке домыслы о несуществовании ветхозаветных пророков, Иисуса Христа, апостолов. (например, о зарождении христианства во II-1 веках до Рождества Христова). Средневековье трактуется только как мрачное время, провал в истории, где не было ничего кроме костров и пыток инквизиции. Эпоха Возрождения лучше, но исключительно потому, что здесь были гуманисты, которые боролись с церковью. Русь крестили никак иначе, но только огнём и мечём, Петр 1 был чуть ли не атеистом, поскольку, заведя технические учебные заведения начального звена противопоставлял истину вере. Деятели искусства, выполняя заказы церкви, спали и видели, как бы им поскорее освободиться от оков этой самой церкви. Отношение к церковным институтам по-прежнему формируются на мнениях Н. Добролюбова и Д. Писарева, но никак не С.Т. Аксакова, А.С. Хомякова или И. С. Шмелёва. Н. Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев, как и раньше, считаются реакционерами. Для многих религиоведов главный авторитет – всё тот же Ф. Энгельс. Не уходит рассмотрение советской эпохи с позиций восхваления её лидеров, деятельность которых продолжает подаваться, в основном, с положительной стороны.
Слава Богу, в современной образовательной практике есть и другие примеры. Учебников много и они разные, но, судя по тестам, которые прислали в этом году для проверки остаточных знаний, для большинства преподавателей советские стереотипы вполне актуальны. Атеистическая система ценностей в большинстве случаев воспроизводится без больших изменений.
Учитывая сохранение памятников советской эпохи, названий улиц и городов, в головах части молодых людей не может не возникнуть ералаш. Г. Зюганов торжественно сообщил, что в прошлом году лично принял в комсомол 7000 человек. Немудрено, что в такой обстановке появляются молодые люди, получившие православное воспитание, но поверившие атеистическим лозунгам.
Для того, чтобы убедительно выступать с критикой всего происходящего в образовании, очень важно иметь материал для созидания новой концепции, учитывающей опыт разных эпох нашей истории. Вряд ли стоит добиваться повсеместного демонтажа памятников Ленину, но показывать весь ужас проводимой им политики нужно. Вот, здесь жития новомучеников и исповедников Российских могут быть успешно применены.
Мне представляется сильным примером история отрока Сергия - обыкновенного школьника Серёжи Конева, который был воспитанником священномученика Гермогена, епископа Тобольского. Однажды он сказал в школе (события 1918 года), что у него дедушку арестовали только за то, что он в Бога верит. Дети закричали: «Он про Бога говорит!» Мальчика схватили и засекли шашками. Наверняка Серёжа не думал о последствиях, когда говорил о владыке. Вряд ли он в этот момент ощущал своё противостояние богоборцам. Но какой должна была быть сатанинская ненависть у людей, устроивших такую расправу над ребёнком!
Удивительную стойкость проявляли мученики и исповедники на допросах. Можно вспомнить исповедничество патриарха Тихона и мученичество патриаршего местоблюстителя, Петра, митр. Крутицкого и Коломенского. Двое святых нашей епархии – Николай и Иннокентий Новосибирские – показывают в этом образец мужества.
Очень важно видеть, что новомученики шли на заклание с истинно христианским смирением. Это видно, например, в житиях Царя-мученика Николая и членов его семьи, священномученика Сильвестра,архиеп. Омского, священноисповедников, Николая, митроп. Алмаатинского или Варсонофия, протоиерея Херсонского. Те же, кто принимали духовный сан после революции, прекрасно осознавали, какой крест они выбирают. Очень показательно, в этом смысле, житие священномученника Иллариона, архиеп. Верейского.
Для любителей обвинять священнослужителей в стяжательстве ответом служат примеры бессеребряничества фактически всех новомучеников и исповедников. Можно обратиться к поразительным свидетельствам из житий священномучеников Прокопия, Одесского или Онуфрия Харьковского.
Особая проблема – соотношение религии и науки. В сущности, это главный пункт критики атеистов. Никак большинство из них не хотят согласиться, что научный поиск не зависит от вероисповедальных установок исследователя. Профессиональный разговор учёных не меняется от того, общаются ли только православные или к ним присоединяются атеисты, буддисты и агностики. Живыми свидетелями высокой научной компетентности и глубокой веры служат жития священноисповедника Луки, архиеп. Симферопольского , выдающегося хирурга, профессора (Войно-Ясенецкого) и мученика Иоанна профессора – замечательного богослова, философа, историка и лингвиста Ивана Владимировича Попова, блестящего исследователя ранней патристики Для студентов было бы поучительно, если бы среди домовых церквей в учебных заведениях, наряду с посвящениями влкмч. Татианы, св. равноап. братьям Кириллу и Мефодию было бы посвящение профессору Иоанну.
Сонм новомучеников и исповедников велик и разнообразен. Здесь есть люди самых разных возрастов и профессий, разного сословного происхождения и жизненного пути. Одни были казнены быстро, других долго пытали, третьи годы, иногда десятки лет скитались по вязницам и лагерям, умирали от истощения, но везде мы видим горячую веру, несгибаемую волю, глубокую убеждённость и готовность идти до конца.
Это те качества, которых так не хватает всем в нашем теплохладном, уютном и изнеженном мирке. Не хватает сложившимся людям. Тем более, они ценны формирующимся юношам. «Мы нуждаемся в молитвенном предстательстве пред Богом святых новомученников, потому что и в настоящее время наша вера проходит различные испытания. Сегодня особенно необходимо, чтобы духовные плоды подвигов новомучеников и исповедников Российских послужили современной жизни нашего общества» .
Слава Богу, нам есть за кого держаться. За тех, кто стройно поёт Господу Сил ангельским хором в Царствии Небесном о сохранении страны нашей Российстей в Православии до скончания века.
Святые новомученики и исповедники, молите Бога о нас!
Примечания:
1. Преп. Лаврентий Черниговский: житие, акафист, поучения. – б.м., б.г. – С. 151.
2. Дмитрук А., прот. – Патерик сибирских святых. – Единец, 2006. – С. 242
3. Дидро Д. // citaty.info|man|deni-didro
4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд.2. Т.27, с. 371.
5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 205.
6. Ленин В. И. ПСС. Т.48. С. 226.
7. Латышев А. О рассекречивании трудов Ленина // www/lindex.lenin.ru
8. Ленин В. И. // bg-znnie.ru
9. Сталин И В. // petrograd.biz/ stalin/1-2php
10. Аксючиц В. //pravoslavie.ru
11. Зелинский В., свящ. Сталин как религия // portal-credo.ru
12. Маркс К.. //www.liveinternet.ru
13. Дмитрук А., прот. Цит. раб., с. 274.
14. Новомученики и исповедники Сибирские: житие священномучеников Николая Ермолова и Иннокентия Кикина, пресвитеров Новосибирских. – Новосибирск, 2011.
15. Послание высокопреосвященнейшего Тихона, архиепископа Новосибирского и Бердского, ко дню первого общеепархиального празднования памяти священномучеников Николая и Иннокентия, пресвитеров Новосибирских // Новосибирский епархиальный Вестник, 2011, октябрь.