Памяти Герасименко Семена Гавриловича, кубанского казака,
В мае 1942 года 11-я армия Эриха фон Манштейна, в ходе операции «Охота на дроф», практически полностью (за исключением Севастополя, который держался до 9-12 июля 1942) овладела полуостровом Крым.
Остатки 51-й и 44-й армий, переправившихся на Таманский полуостров в конце мая 1942 года, были брошены на доукомплектование Северо-Кавказского фронта. Последней через Керченский пролив переправилась 72-я кавалерийская дивизия. Всего после эвакуации на сборном пункте дивизии в станице Старотитаровской собралось 2146 человек, из них начальствующего состава – 255 человек, младшего начсостава – 396 человек и 1495 рядовых. Так же с Керченского полуострова удалось вывезти некоторое количество военного имущества: 762 винтовки, 32 ППД и ППШ, 11 ручных, 16 станковых и 5 зенитных пулеметов, а так же по два 32-х мм и 50-и мм миномета .
Как уже сказано, поначалу бойцы дивизии располагались в станице Старотитаровской, но затем были направлены в станицу Крымскую. Дивизия не потеряла в боях ни одного знамени (исключая знамя 195-го кавполка, но там темная история). Потому дивизию не собирались поначалу расформировывать. В пользу этого говорит и то, что уже в конце мая – начале июня на командные и начальственные должности вместо выбывших офицеров назначаются новые офицеры из пополнения. Но в виду людских потерь и полной потери всего конского состава, приказом Командующего Северо-Кавказским Фронтом №-00322/оп от 16.06.42, 72-я кавалерийская дивизия была переформирована в Особую мотострелковую бригаду , которая относилась к механизированным частям Северо-Кавказского фронта и входила во фронтовое подчинение .
Практически месяц ушел на пополнение Особой мотострелковой бригады людским составом: рядовым и особенно командным. Численность бригады была доведена до 3,5 тысяч человек. Командиром бригады был назначен полковник Никита Федорович Цепляев (генерал-майор с 17 ноября 1942 года), начальником штаба – Балдынов Илья Васильевич, вышедший из 72-й кавалерийской дивизии. Из нее же вышли практически все командиры и начальники штабов всех батальонов бригады. Бригада была 3-х батальонного состава, плюс учебный (4-й) батальон. Механизированные средства были представлены различными видами вездеходов и другой боевой техники, а также автомашинами типов “ЗиС”, “Студебеккер”, “Додж” общим количеством до 400. Бригада носила уставную форму стрелковых соединений Красной Армии, однако так же бойцы бригады носили традиционную форму кубанских казаков, оставшуюся еще от 72-й кавалерийской дивизии: кубанки, башлыки и т.д. На фотографиях в конце статьи представлены командир 40-й ОМСБр Никита Федорович Цепляев в бурке и папахе, и некоторые командиры подразделения бригады, так же в кубанках. Одним словом, бригада была отлично оснащена как вооружениями, так и средствами передвижений и боевой техникой.
Хотя официальное полное название бригады было таким: 40-я Отдельная мотострелковая бригада, некоторые современные исследователи и многие источники называют бригаду пластунской . А писатель Виталий Закруткин в своих “Кавказских записках” прямо называет бойцов 40-й бригады пластунами: “…Двадцать три дня пробивались из окружения пластуны полковника Цепляева … ”
25 июля началась Битва за Кавказ. Германские войска рвались к кавказской нефти. Заняв Ростов-на-Дону в конце июля 1942 года, немцы начали наступление на Кубань тремя армиями: 1-й Танковой, 17-й полевой и 3-й румынской армиями. Советские войска были представлены Северо-Кавказским и Закавказским фронтами. Нанеся ряд мощных ударов по советским войскам, немцы в августе – сентябре захватили Ставрополь, Армавир, Майкоп, Краснодар, Элисту, Моздок, Новороссийск но в конце сентября были остановлены. Предвкушая скорый захват Закавказья, немцы устанавливают на западной и восточной вершинах Эльбруса свои знамена. Затем часть румынских войск была переброшена под Сталинград. Растянутые до предела, понеся огромные потери (только убитыми к декабрю немцы потеряли свыше 100 тысяч солдат и офицеров), немецкие войска потеряли наступательную инициативу. Вермахт так и не смог прорваться в Закавказье. Не сумев добиться решающих успехов в ходе августовских и сентябрьских боев, немецкое командование в конце сентября приступило к подготовке силами 17-й армии наступления на Туапсе . Ошеломленные и обескровленные, понесшие также огромные потери, советские войска тоже не в состоянии были коренным образом переломить ситуацию. Вместо глубоко эшелонированной сильной обороны части 18-й армии оказались разбросанными и, несмотря на общее превосходство в силах, на каждом отдельном направлении оказывались слабее наступающего противника .
Осень-зима 1942 года характеризуются немецким наступлением на Туапсинском направлении и затяжными изматывающими боями в кавказских предгорьях и на горных перевалах главного Кавказского хребта.
12 июля Особая мотострелковая бригада сосредотачивается в районе станицы Корсунская, где до 30 июля проводила тренировки и сколачивание подразделений. 1 августа 1942 года бригада совершила марш в район поселков Мирный и Ковалевский. После двухдневной передышки, 3 августа 1942 года, бригада вступила в бой.
Утром 3 августа 1942 года бригада окопалась у станицы Прочноокопская в районе переправ через реку Кубань. После обеда бригада подверглась массированному артиллерийскому обстрелу. Затем позиции бригады подверглись нескольким атакам немецких пехотных частей, которые при поддержке 30 танков пытались переправиться на другой берег реки Кубань. Потеряв 7 средних танков и до двух взводов пехоты, немцы были вынуждены отойти .
Затем части бригады были переброшены на участок ст. Курганная – ст. Лабинская, а. Кошехабль. Выставив в качестве авангарда 1-й батальон у переправы а. Кошехабль, комбриг Особой бригады сосредоточил основные силы в районе ст. Лабинской, у переправ через реку Лаба. Во время очередного немецкого наступления, 1-й батальон оказался отрезанным и в течение 7-8 августа вел бой в окружении. Комбриг принимает решение атакой прорвать кольцо окружения вокруг 1-го батальона, и в течение непрерывного десятичасового боя противник был отброшен. В этом бою бригада уничтожила 5 танков, 6 бронетранспортеров, множество автомашин и до двух батальонов пехоты противника, также был сбит один немецкий самолет. В районе станицы Ярославской немцы перерезали шоссе Лабинская - Майкоп и окружили Особую мотострелковую бригаду в районе ст. Кужорской. После пятидневного окружения, командиром бригады майором Н. Ф. Цепляевым принимается решение прорывать окружение. 15 августа бригада разделилась на две части: одна часть, прорвав фронт противника, стала отходить в направлении Махошевских лесов и дальше на Баговскую. Другая часть, атаковав противника в своем секторе, отступила в сторону Майкопа и ушла по долине реки Белой в станицу Каменномостскую. Прорыв осуществлялся не в сторону основных частей Красной Армии, как того ожидал противник, а на юго-запад и запад. Во время окружения и при прорыве его, бойцами бригады были подбиты 6 танков, 10 автомашин, сбито два самолета и уничтожено до полутора батальонов немецкой пехоты.
Подразделения бригады двумя группами шли по тылам немцев. Отдельные отряды немцев постоянно атаковали фланги и тыл Особой мотострелковой бригады, стремясь уничтожить прорвавшихся пластунов. Однако была установлена связь с местными партизанскими формированиями. В частности, с партизанским отрядом № 2 “За Сталина”. Командир этого отряда, Рудаков Федор Гаврилович, вспоминал, что его партизанский отряд частично вооружился и пополнил запас патронов к винтовкам и автоматам ППШ у Особой мотострелковой бригады .
Первая группа, во главе с кобригом Цепляевым, после прорыва вышла к селу Бугунжа. Это была территория Кавказского заповедника. Местный егерь Яков Васильевич Скляров, узкими горными тропами несколько дней вел подразделения Особой мотострелковой бригады. В конце концов, егерь вывел подразделения бригады к перевалу перед Красной поляной. 70-ти летний егерь Скляров попросился добровольцем в бригаду, после чего был зачислен в одно из подразделений Особой мотострелковой бригады.
Вторая группа, уходившая в сторону Майкопа, вышла к станице Каменномостской. Дальше пластуны направились в сторону Дома отдыха и Старого монастыря. Преодолев тяжелейший спуск вдоль речки Шушук, пластуны вышли в долину реки Дах и далее к поселку Сахрай. При преодолении этого спуска было утеряно несколько орудии и множество машин. От поселка Сахрай части бригады двинулись до Брилевой поляны. Дальше дорог не было вообще. Бригада оставила технику партизанам и в пешем порядке направилась в Красную поляну.
Пройдя огнем по коммуникациям немцев, громя тылы и обозы, к 30 августа 1942 года Особая мотострелковая бригада вновь воссоединилась и сосредоточилась у подножья главного Кавказского хребта в районе горы Уруншейн и затем через главный перевал пешим маршем отправилась на Красную поляну для соединения с частями фронта. Марш через Главный Кавказский хребет проходил в исключительно тяжелых условиях: горно-лесистая местность была очень трудно проходимой, к тому же все это время лил проливной дождь.
В период августовских боев, Особая мотострелковая бригада в тяжелейших условиях совершила 220-и километровый марш, практически не выходя из боев. Значительную часть времени путь бригады проходил в тылу у немцев, это был практически вынужденный рейд по немецким тылам. За это время бойцами бригады было подбито 27 танков и бронеавтомобилей, около 50 автомашин и 18 самолетов противника, убито и ранено до полка пехоты. Сохраняя боевые порядки, Особая мотострелковая бригада 5 сентября 1942 года вышла к селу Красная поляна и соединилась с частями Красной Армии. С 6 по 11 сентября 1942 года, бригада совершила пеший марш по маршруту Красная Поляна – Лазаревское – Ольгинка, где и остановилась на отдых. В конце сентября 1942 года бригада переименовывается из Особой мотострелковой бригады в 40-ю Отдельную мотострелковую бригаду. До 29 сентября бригада находилась в районе Ольгинки, где занималась противодесантной обороной побережья. Кроме того, бригада занималась сколачиванием подразделений, так как прибыло пополнение из районов Краснодарского края и кавказских республик.
29 сентября, согласно приказа командующего Черноморской Группой войск Северо-Кавказского фронта, 40-я Отдельная мотострелковая бригада выступила пешим маршем по маршруту Ольгина – Туапсе – Шаумян – Перевальный и 1 октября 1942 года поступила в оперативное подчинение 18 армии . В авангарде шел 3-й стрелковый батальон.
С 30 сентября части 40-й бригады подходили к позициям в районах хуторов Пелика, Перевальный и Кинджан. Бригада Н. Ф. Цепляева была направлена сюда не случайно: в районе села Котловина в обороне 18-й армии образовалась большая брешь шириной до 7 километров. Немецкие егеря и пехотинцы имели отличную возможность прорваться через горные перевалы к Туапсе и побережью Черного моря. Тем самым расчленить советские войска и нейтрализовать Черноморскую Группу войск. Предвидя здесь возможный прорыв противника, командующий 18-й армией, направил сюда 40-ю бригаду .
Местность в районе этих хуторов оказалась практически не возможной для обороны. Не смотря на то, что части бригады занимали высоты, укрыться на них было крайне не просто: скальная порода и каменистая почва, а шанцевого инструмента не хватало. Однако смекалка подсказала казакам использовать оси разбитых телег вместо ломов. И благодаря неимоверным усилиям, через сутки на переднем фланге появились окопы в рост, ходы сообщений, наблюдательные пункты и землянки .
Уже утром, 1 октября, противник предпринял несколько психических атак на позиции 3-го батальона, не добившись результата, немцы отошли. Тут против пластунов 40-й Отдельной мотострелковой бригады действовало до двух батальонов горных стрелков из состава 1-й горнострелковой дивизии “Эдельвейс” (командир генерал Губерт Ланц, бывший альпинист, до войны неоднократно проходил по горам Кавказа , именно солдаты 1-й горнострелковой дивизии установили на обеих вершинах Эльбруса фашистские знамена) из состава 49-го горнострелкового корпуса. Рядом, в секторе обороны 694-го стрелкового полка, прорвались части 46-й пехотной дивизии немцев, захватив село Котловина. Казаки были знакомы с этой дивизией еще по майским боям на Керченском полуострове. 1-й и 2-й батальоны 40-й бригады перешли в контратаку и выбили немецких пехотинцев из Котловины . Уже весь следующий день, 2 октября, батальоны бригады вели ожесточенные бои против подразделений 46-й пехотной дивизии немцев, отразив 14 атак . Бригада закрепилась на вновь занятом рубеже: 2-й батальон находился в авангарде в селе Котловина, 4-й батальон в районе хутора Перевальный, 3-й батальон в районе хутора Алтубинал, 1-й батальон находился в районе хутора Кинджан, но затем, 5 октября, был направлен на помощь 2-у батальону к селу Котловина. Затем туда же, был направлен и 3-й батальон. Отдельный зенитно-артиллерийский дивизион и артиллерийский полк бригады находились на километровом расстоянии южнее основных позиций бригады. 8 октября левее 40-й бригады подошла 408-я стрелковая дивизия, что немного облегчило положение бригады.
40-я Отдельная мотострелковая бригада занимала вышеуказанные позиции в районе хутора Перевальный более двадцати дней. С первых дней октября 1942 года на этом участке против бригады действовали некоторые подразделения 1-й горнострелковой, затем ее сменила 46-я пехотная дивизия, а с 16 октября немцы ввели в бой свежую 4-ю дивизию. 21 октября 408-я стрелковая дивизия под ударами противника стала отходить, что поставило 40-ю мотострелковую бригаду в исключительно тяжелое положение. Гречко так пишет об этом в своих воспоминаниях: “…Бойцы и командиры этой бригады, проявляя мужество, приостановили дальнейшее продвижение врага в районе Перевального. Этот населенный пункт в течение 21-22 октября несколько раз переходил из рук в руки. Особо отличился в этих боях батальон майора Савицкого: бойцы три раза выбивали гитлеровцев из Перевального…” .
Тем не менее, 22 октября, под напором превосходящих сил противника, бойцы бригады оставили село Котловина и отошли на первоначальную линию Перевальный – Алтубинал, а 25 октября, оставив хутора Перевальный и Кинджан, сосредоточились в районе хутора Алтубинал. Но затем, 29 октября, предприняв контратаку, части 40-й бригады вернули себе свои прежние позиции . Не сумев выполнить поставленную на них задачу, 13-й и 42-й полки 46-й пехотной дивизии немцев, перешли к обороне . И к 1 ноября подразделения 40-й Отдельной мотострелковой бригады прочно удерживали хутора Перевальный, Кинджан, Алтубинал. Несколько дней затем на правом фланге 18-й армии 40-я бригада оставалась в одиночестве, пока не подошла 12-я кавалерийская дивизия . В середине ноября гитлеровцы в последний раз сделали попытку прорваться к Туапсе. Но и на этот раз их усилия оказались напрасны. Кроме того, часть атакующих войск немцев была окружена и полностью уничтожена .
Во второй половине декабря войска 18 армии повсеместно перешли в наступление и к 21 декабря соединения 18-й армии вышли к реке Пшиш, чем ликвидировали угрозу прорыва немцев к Туапсе . На этом Туапсинская оборонительная операция окончилась.
Постоянно переходя в контратаки, уничтожая солдат и технику противника, в каждодневных напряженных боях бригада понесла огромные потери убитыми и ранеными: 2426 человек убитыми и ранеными, это до 70% личного состава. Более трех недель части 40-й отдельной мотострелковой бригады удерживали вышеуказанные позиции. 40-я Отдельная мотострелковая бригада смогла остановить натиск германских егерей. Немцы так и не смогли перешагнуть через горстку пластунов, порой в одиночку защищавших свои горные перевалы. Угроза захвата нефтяных хранилищ и порта Туапсе, как и угроза выхода немцев к Черному морю была ликвидирована.
В период август – ноябрь 1942 года 40-я отдельная мотострелковая бригада уничтожила 6364 солдат и офицеров противника, сбила 25 самолетов, подбила 27 танков, разгромила два штаба и три склада противника .
17 ноября 1942 года, за успешные боевые действия во время Туапсинсой оборонительной операции, 40-я Отдельная мотострелковая бригада была представлена к званию “Гвардейской” с вручением Гвардейского красного знамени , а 13 декабря того же года, по ходатайству Командующего Черноморской Группой войск фронта генерал-лейтенанта Петрова, 40-я Отдельная мотострелковая бригада была представлена к ордену Красного Знамени . Однако ни “Гвардейство”, ни орден бригада так и не получила.
Командир 40-й Отдельной мотострелковой бригады генерал Н. Ф. Цепляев был награжден орденом Красного Знамени , также правительственные награды получили еще 205 офицеров и бойцов бригады.
В период до начала января 1943 года на участке 18-й армии установилось относительное затишье. Войска приводили себя в порядок, приходило пополнение.
14 января 1943 года началось наступление 18 армии. Ей противостояли войска 17-й полевой армии Вермахта .
В начале февраля 1943 года началось освобождение Краснодара. В числе первых соединений, освобождавших город, была и 40-я Отдельная стрелковая (с 17 декабря 1942 года) бригада генерал-майора Н. Ф. Цепляева . Бойцы 40-й бригады вошли в город с южной стороны и взаимодействуя со стрелками 9-й горно-стрелковой дивизией (будущей 9-й Пластунской стрелковой), улица за улицей освобождали Краснодар .
В апреле 40-я стрелковая бригада выводится из состава Северо-Кавказского фронта и направляется в Степной военный округ. В мае 1943 года 40-я стрелковая бригада переформировывается в 38-ю стрелковую дивизию. Эта дивизия с боями прошла от Кубани до Венгрии.
До сих пор о 40-й Отдельной мотострелковой бригаде можно найти лишь отрывочные сведения. Кроме нескольких архивных документов, пары-тройки эпизодических упоминаний и нескольких небольших мемуаров, эта бригада не упоминается нигде.
Подразделениями, эвакуированными на Тамань, был доукомплектован Северо-Кавказский фронт (практически являвшийся правопреемником Крымского фронта). Многие подразделения расформировались и пошли на доукомплектование других. Немногим частям посчастливилось сохраниться как боевым единицам и сохранить свою боеспособность. В числе их и 72-я Отдельная Кубанская кавалерийская дивизия, в лице своей преемницы 40-й Отдельной мотострелковой бригады. Единственная причина, почему ее не оставили как кавалерийскую дивизию – полная потеря конского состава.
Созданная на базе 72-й Отдельной Кубанской кавалерийской дивизии, пополнившаяся, в основном, призывниками – уроженцами регионов СКВО (казаками, русскими и горцами), 40-я Отдельная мотострелковая бригада доказала, что при отличной выучке, прекрасной сплоченности бойцов и подразделений, она способна решать не только обычные тактические, но и нестандартные задачи, чем способствовать решению стратегических задач. Сменив коней на бронетранспортеры, перейдя из кавалерии в мотострелковые войска, бойцы не утратили своей боеспособности. Казаки, показавшие себя в боях на Керченском полуострове, прекрасно зарекомендовали себя и в боях на Кавказе. На переправах через реки Кубань и Лаба, при попытке прорыва частей 49-го немецкого горнострелкового корпуса к Туапсе и берегу Черного моря. Сыграв одну из ключевых ролей в Туапсинской оборонительной операции, бойцы бригады смогли выстоять и не пустить противника через свои позиции: немецкие егеря так и не смогли переступить через горстку пластунов, оборонявших свои горные перевалы…
Бре́довский похо́д
- отступление белогвардейских частей и беженцев из района Одессы в Польшу в начале 1920 года.
24 января 1920 г. директивой командующего Войсками Новороссийской области генерал-лейтенанта Н. Н. Шиллинга все войска правобережной Украины, кроме гарнизона Одессы, были подчинены командующему одной из групп войск области генерал-лейтенанту Н. Э. Бредову. Его главные силы сосредоточивались у Тирасполя, у с. Маяки и у Овидиополя, откуда должны были перейти в Румынию, где, соединившись в Тульче, ждать эвакуации в Крым. Однако, вследствие отказа Румынии пропустить русские войска, части генерала Бредова в ночь на 30 января начали движение тремя параллельными колоннами на север вдоль реки Днестр. На правом фланге, составляя боковой авангард, шли конные части; в середине - пехотные дивизии и слева, непосредственно вдоль Днестра - обозы. Отряд Бредова сопровождал обоз с 7 тыс. больных и беженцев. Через 14 дней тяжелого похода части Бредова вышли 12 февраля 1920 к местечку Новая Ушица, где встретились с польскими войсками. Некоторое времени они занимали самостоятельный участок фронта против Красной армии, а в конце февраля были разоружены и отправлены в Польшу, где размещены в бывших немецких лагерях для военнопленных (Пикулице под Перемышлем, Дембия под Краковым и в Щалкуве). В августе 1920 г. переброшены в Крым.В начале похода численность войск в отряде составляла около 23 тыс. солдат и офицеров. В Крым вернулось около 7 тыс. бредовцев. Большинство погибло от эпидемии тифа, в том числе и в польских лагерях. Некоторое количество участников похода пожелало остаться за границей. Кроме того, некоторую часть этнических украинцев поляки перевербовали в польскую армию.Для участников похода был установлен особый знак: белый крест на национальной ленте с опущенным книзу серебряным мечом, по обе стороны которого цифры «19» и «20» и надписью на обороте «Верные долгу» славянской вязью.Соединения, полностью или частично участвовавшие в Бредовском походе
- Отдельная кавалерийская бригада
- 2-й конный полк (2-й Офицерский генерала Дроздовского стрелковый полк) 3-й конный полк, включал сведенные в дивизионы:
- Елизаветградский 3-й гусарский полк Сумской 1-й гусарский полк Рижский 11-й драгунский полк
- Тверской 16-й драгунский полк (2 эскадрона) Нижегородский 17-й драгунский полк (2 эскадрона) Северский 18-й драгунский полк (2 эскадрона)
- 2-й армейский корпус генерала Промтова
- 7-я пехотная дивизия
- Якутский 42-й пехотный полк Сводный полк 15-й пехотной дивизии 7-я артбригада
- Севастопольский 75-й пехотный полк Кабардинский 80-й пехотный полк 5-я артбригада
- Сводные полки 1-й, 2-й и 3-й гвардейских пехотных дивизий Сводный полк Гвардейской стрелковой дивизии
- Сводный Осетинский дивизион полковника Джагинова
- 3-й Осетинский конный полк Осетинской конной дивизии 1-й Осетинский стрелковый батальон Осетинской конной дивизии
- 2-я Терская пластунская отдельная бригада (полк. Белогорцев)
- 4-я пехотная дивизия (бывшая Крымская)
- Белозерский 13-й пехотный полк Олонецкий 14-й пехотный полк Ладожский 16-й пехотный полк Симферопольский офицерский полк
- 42-й Донской казачий полк 2-й Таманский казачий полк 2-й Лабинский казачий полк
- Крымский конный полк (1 эскадрон)
- 13-й стрелковый полк 16-й стрелковый полк
- Б. А. Штейфон, Бредовский поход Белое дело: Т. 10: Бредовский поход (Избранные произведения в 16-ти кн.) Душкин В., Забытые. Париж, 1983. Промтов М. Н. К истории Бредовского похода // Часовой. 1933. № 107. Промтов М. Н. Еще о Бредовском походе // Часовой. 1934. (Май.) № 125-126. Награды Белых Армий // Братишка, 2002 № 7. Шульшин В.В.
1920 год. Очерки. - Ленинград: Рабочее издательство Прибой, 1927. - 296 с.
Приказом главнокомандующего Добровольческой армией N 1 от 24 декабря 1917 г. для объединения работ по формированию частей армии в районе Крымского полуострова был образован Крымский центр Добровольческой армии, начальником которого был назначен генерал-майор барон де Воде. Центр подразделялся на частные центры: г. Севастополь и район до Балаклавы; гг. Симферополь и Евпатория, гг. Феодосия и Керчь, г. Ялта и окрестности; г. Алушта и окрестности (приказ по Крымскому центру N 1 от 10 октября 1918 г.).
Приказом главнокомандующего Добровольческой армией N 1 от 24 декабря 1917 г. для объединения работ по формированию частей армии в районе Крымского полуострова был образован Крымский центр Добровольческой армии, начальником которого был назначен генерал-майор барон де Воде. Центр подразделялся на частные центры: г. Севастополь и район до Балаклавы; гг. Симферополь и Евпатория, гг. Феодосия и Керчь, г. Ялта и окрестности; г. Алушта и окрестности (приказ по Крымскому центру N 1 от 10 октября 1918 г.).
Согласно телеграмме главнокомандующего Добровольческой армией N 03588 от 15 ноября 1918 г. на генерал-лейтенанта барона Боде было возложено командование всеми частями Добровольческой армии в Крыму (приказ командующего войсками Добровольческой армии в Крыму N 8 от 15/28 ноября 1918 г.). Этим же приказом был сформирован штаб командующего войсками.
По распоряжению главнокомандующего Добровольческой армией начальник центра был назначен официальным представителем Добровольческой армии в Крыму. (Приказ представителя Добровольческой армии в Крыму N 3 от 6/19 ноября 1918 г.).
Приказом представителя Добровольческой армии в Крыму N 6 от 10/23 ноября 1918 г. объявлялось о вступлении на территорию Крыма частей Добровольческой армии и включении сформированных на территории Крымского полуострова воинских частей в ее состав. В состав армии вошли Крымская, 3 пд. Мелитопольский отряд, отдельный Перекопский батальон, Бердянский пп.
Приказами главнокомандующего Добровольческой армией NN 172 и 189 от 19 и 23 ноября 1918 г. представитель Добровольческой армии в Крыму стал именоваться командующим войсками Добровольческой армии в Крыму. Управление командующего было сформировано по штату управления неотдельного корпуса с более развитым органом снабжения и мобилизационным отделением.
В начале декабря 1918 г. в целях восстановления частей старой русской армии, ранее расквартированных в Крыму, из чинов бывшей 13 пехотной дивизии началось формирование батальона, из чинов Крымского конного полка-эскадрона, из чинов 13 артбригады - батареи, а также новых частей - Симферопольского офицерского полка, инженерной роты, двух легких, гаубичной и тяжелой гаубичной батарей. (Приказ командующего войсками Добровольческой армии в Крыму N 15 от 7 декабря 1918 г.).
По личному приказанию помощника главнокомандующего Добровольческой армией, объявленного в приказе командующего войсками Добровольческой армии в Крыму N 20 от 19 декабря 1918 г. Крымский и частные центры были упразднены.
Приказом командующего войсками Добровольческой армии в Крыму N 25 от 24 декабря 1918 г. в состав армии были включены Бердянский, Мелитопольский, Юго-Западный отряды, сводно-гвардейская рота, кадровая батарея гвардейской конной артиллерии, запасный кавалерийский полк, 9 пластунский батальон, сводно-гвардейский полк, 2 конный Таманский полк, бывш. 8 Украинский корпус.
К 31 декабря 1918 г. войска включали: Крымскую дивизию (Симферопольский офицерский сводный пехотный /сформирован из сводных батальонов 13 и 34 пд/, запасный кавалерийский, 2 конный Таманский полки, отдельный кадровый эскадрон); 3 пехотную дивизию (2 офицерский, Самурский, 2 конный полки, Ингерманландский конный дивизион, чехословацкий отдельный батальон. Петропавловский, Александровский, Романовский отряды, 3 отдельная инженерная рота, 3 гаубичная батарея, 3 легкий артдивизион, 1 конно-горная батарея, 3 парковый артдивизион, 3 запасный батальон, 3 авиаотряд, Чугуевский и Белгородский конные отряды); Мелитопольский отряд (сводно-гвардейский полк. Мелитопольский отдельный батальон, 1 гвардейский легкий артдивизион, 2 нештатный гвардейский легкий артдивизион, нештатный гвардейский тяжелый артдивизион, отдельный нештатный легкий артдивизион, сотня 2 Таманского конного полка); Перекопский отдельный батальон с легким артдивизионом; Бердянский пехотный полк и крепость-склад Севастополь.
Приказом главнокомандующего ВСЮР N 4 от 27 декабря 1918 г. войска, действующие в районе Таврической и Екатеринославской губерний, 3 пехотная дивизия были сведены в Крымско-Азовский корпус, управление командующего войсками Добровольческой армии в Крыму было расформировано, личный состав и имущество обращены на сформирование управления корпуса.
Приказом главнокомандующего ВСЮР N 42 от 10 января 1919 г. корпус был переименован в Крымско-Азовскую Добровольческую армию, а штаб корпуса был переформирован в штаб армии. В его состав вошли отделы генерал-квартирмейстера (оперативное, разведывательное, общее, топографическое отделения), дежурного генерала (инспекторское, общее, мобилизационное, судное отделения) и военно-политическое отделение (приказ Крымско-Азовской Добровольческой армии N 16 от 15 января 1919 г.).
При штабе армии была сформирована судебно-следственная комиссия, (приказ Крымско-Азовской Добровольческой армии N 18 от 20 января 1919 г.), управление начальника артиллерии (приказ. по армии N 56 от 17 февраля 1919).
Вместо расформированного управления начальника снабжений образовано управление отрядного интенданта, переименованное с 1 июня в управление корпусного интенданта (приказ по армии N 157 от 10 мая 1919 г.).
На основании приказа главнокомандующего ВСЮР N 134 от 19 января 1919 г., приказом Крымско-Азовской Добровольческой армии N 28 от 26 января 1919 г. Крымская дивизия была переименована в 4 пд, в составе Симферопольского офицерского, Крымского сводного (бывш. сводный) пп, Татарского сп, четырех артдивизионов, кадрового эскадрона Крымского конного полка, 2 Таманского конного полка. Этим же приказом была сформирована 5 пд в составе гвардейского сводного, Мелитопольского (переформирован из отдельного батальона), Бердянского пп, Перекопского отдельного пб, трех артдивизионов, отдельной конно-горной батареи, запасного кавалерийского полка.
Приказом главнокомандующего ВСЮР N 974 от 22 мая 1919 г. штаб Крымско-Азовской армии был расформирован и обращен на формирование штаба 3 армейского корпуса. В состав корпуса включались 4 пехотная дивизия (Симферопольский офицерский полк, сводный Крымский пп, сводный полк 34 пд, в который вливались расформировываемые Мелитопольский и Бердянский пехотные полки и Перекопский пехотный батальон, 4 артбригада, 4 отдельная инженерная рота и отдельная кавалерийская бригада в составе сводного полка Гвардейской Кирасирской дивизии, передаваемого из 5 пехотной дивизии, 2 конного полка из 3 пд, сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии, гвардейской конно-горной батареи.).
Отдельная кавалерийская бригада переформировывалась во 2 кавалерийскую дивизию трехбригадного состава (Приказ главнокомандующего ВСЮР N 1285 от 19 июня 1919 г.), которая с 9 июля исключена из состава корпуса (кроме сводного драгунского и 2 Таманского полков).
Приказом главнокомандующего ВСЮР N 2018 от 20 августа 1919 г. управление 3 ак было расформировано, личный состав обращался на формирование штаба командующего войсками Новороссийской области. С этого же числа учреждался штаб в составе управлений: генерал-квартирмейстера и дежурного генерала, инспектора артиллерии, начальника снабжений (с управлениями заведующих артиллерийской и инженерной частями и интенданта) начальника санитарной части, начальника ветеринарной части.
После эвакуации из Одессы в Крым, приказом главнокомандующего ВСЮР N 2982 от 8 апреля 1920 г. штаб командующего войсками Новороссийской области был расформирован с 27 марта 1920 г.
Командующие: генерал-лейтенант барон де Боде (10 октября 1918 - 6 января 1919), Генерального штаба генерал-лейтенант А. А. Боровский (7 января - 31 мая 1919), Генерального штаба генерал-лейтенант С. К. Добророльский (31 мая - 20 июля 1919), генерал-лейтенант Н. Н. Шиллинг (20 июля 1919 - 27 марта 1920).
Начальники штаба: Генерального штаба полковник Дорофеев (10 октября -29 ноября 1918), Генерального штаба генерал-лейтенант Д. Н. Пархомов (29 ноября 1918 - 12 мая 1919), Генерального штаба генерал-майор В. В. Чернавин (31 мая 1919 - 19 февраля 1920), Генерального штаба полковник Г. И. Коновалов, врид (24 февраля - 10 марта 1920 г.), Генерального штаба генерал-майор Чеглов(10 - 27 марта 1920).
Место дислокации штаба: гг. Ялта, Симферополь, Керчь, ст. Семь колодезей, гг. Джанкой, Херсон, Одесса, Феодосия.
Дневник времен моего участия в Добровольческой армии (1919—1920) утерян, и мне приходится ограничиться описанием отдельных событий и боев, которые почему-то запомнились.
Нелегко хотя бы приблизительно восстановить список офицеров-нижегородцев в составе Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии , в который входили эскадроны Нижегородского , Северского и Тверского полков. Приданы были взамен Терского казачьего полка императорских времен эскадроны Переяславского драгунского полка .
Некоторые наши офицеры принимали участие в борьбе против красных еще до моего прибытия в город Керчь и продолжали эту борьбу в Керчи, а затем в Крыму. В дальнейшем к нам присоединились еще другие однополчане. Все они — и прикомандированные офицеры других частей — воевали до отхода в Польшу. При генерале Врангеле нас уже было меньше, т.к. некоторые офицеры, бежавшие из польского лагеря, остались в Европе и, кроме того, были и потери.
Выехал я из Батума с нашим полковником князем Борисом Львовичем Голицыным на английском военном судне «Спирака». Это был небольшой пароход, предназначенный для борьбы против подводных лодок, в сущности, судно торгового флота с закамуфлированными орудиями.
Высадились мы в Керчи усталыми, но довольными. Коней у нас еще не было. Было два пеших Нижегородских эскадрона. Одним командовал подполковник князь Сергей Львов , другим — осетин, ротмистр Константин Тускаев .
Из младших офицеров были в Керчи братья князья Борис и Юрий Абашидзе , поручики Аркадий Столыпин, Михаил Эссен, барон Дмитрий Фиркс , корнеты Алексей Маклаков , братья Иван и Николай Старосельские , граф Борис Шамборант , Владимир Попов, Всеволод Исаев II и бывший наш вахмистр 3-го эскадрона. Был там и брат корнета Маклакова Леонид , который был вольноопределяющимся.
В Керчи был убит штаб-ротмистр князь Борис Абашидзе I, тяжело ранены и в полк не вернулись корнеты граф Мусин-Пушкин и Николай Старосельский. Я тогда был легко ранен в руку.
В бою под с. Ак-Манай в Крыму были ранены наши нижегородские — поручики Михаил Эссен и корнеты Иван Старосельский и Всеволод Исаев II.
После «выхода» из Крыма к нам присоединились нижегородцы — полковники князь Борис Голицын и Борис Шереметьев, штаб-ротмистр граф Лев Шамборант , поручики Константин Сахновский, Василий Гейдер, князь Никита Лобанов-Ростовский , корнеты Николай Болдырев, Сергей Кишинский , князь Долгорукий, князь Юрий Гагарин , Козлов (бывший вахмистр Нижегородского полка) — и прикомандированные — корнет Фрейман, казак-хорунжий Алексей Беднягин , корнет Майборода Дагестанского конного полка и поручик Самоваленко из отряда генерала Шкуро.
По возвращении из Польши число наших офицеров в армии генерала Врангеля уменьшилось. В Польше скончался от туберкулеза ротмистр Константин Тускаев. Были убиты корнет князь Долгорукий и корнет Сергей Кишинский. Последний получил разрешение начальства отыскать свою семью в Румынии и был убит румынами на реке Днестр. Ранены были поручик барон Дмитрий Фиркс, поручик Аркадий Столыпин (в ногу), а корнет Иван Старосельский был переведен в лейб-гвардии Конный полк.
Насколько помню, в армии генерала Врангеля кроме меня были налицо подполковник С. Львов, братья Лев и Борис Шамборанты, братья Алексей и Леонид (вольноопределяющийся) Маклаковы, Фрейман, хорунжий Беднягин и корнет Люфт . Были, очевидно, и другие, но не могу припомнить, кто.
По словам ротмистра Карцева Тверского полка и нашего нижегородца Ивана Старосельского, в Добровольческой армии воевали следующие офицеры Сводного полка.
16-го Тверского драгунского полка: ротмистр Жданко, штаб-ротмистры Сахаров, Карцев, Денисов, поручики Шалонский, Леонов, корнеты Левандовский, Басиев, Вилинский, Юзвинский ; прикомандированы: штаб-ротмистры Бенецкий, Повшедный.
18-го Северского драгунского полка: полковник Владимир Попов, ротмистры Леонид Ермолов , Павел Иванов , штаб-ротмистры Харитов , Игорь Червинов ; прикомандирован Хартулари (из конно-горного артил. дивизиона).
15-го Переяславского драгунского полка: полковник Вахвахов , подполковник Щастливцев , ротмистр Лельевр , корнеты Орлов, Балашев , прапорщик Тер-Погосов.
Бои под Керчью
Керчь — древняя Пантикапея — расположена в глубине залива. Слева от города — мыс, на котором небольшая деревушка и Брянский завод, а на мысу, что справа, — Керченская крепость. Военного значения она уже давно не имела. Но еще были целы бастионы и разные эскарпы, контр-эскарпы и валы.
Старушка-крепость стала уютной, обросла травкой и кустами черемухи и сирени. В цветущих кустах — дело было весной 1919 года — заливались соловьи, и «каждый вечер в час назначенный» наши господа офицеры из молодых гуляли вдоль валов с местными сиренами.
Коней у нас тогда еще не было. Одеты и обуты были мы как кто. Младшие офицеры находились на солдатском положении или почти. Старых драгун было мало... Кто же были наши солдаты? Да больше бывшие матросы и солдаты-красноармейцы, либо перебежавшие на нашу сторону, либо из пленных. Много было и разных молодых добровольцев. Особого доверия к солдатам, признаться, у меня не было. Во время ночных обходов я избегал идти первым и всегда имел за спиной верного человека.
События вскоре подтвердили мою настороженность. Коренной нижегородец, полковой наездник Воронов, был захвачен в плен большевиками; притворившись человеком левых взглядов, он постепенно вошел в их доверие, недели через три бежал. Вернувшись к нам в полк, он доложил, что среди наших солдат уже существует ячейка заговорщиков, готовящихся перебить офицеров. Воронов даже назвал некоторые фамилии... Своих ребят мы тогда еще мало знали, и лишь со временем плевелы были отделены от зерна.
Вокруг города были знаменитые Керченские каменоломни. Это своего рода подземный город с широкими галереями-улицами, перекрестками и площадями. Из этого лабиринта, из этих катакомб добывался ранее легкий, но прочный строительный камень. Теперь в каменоломнях скрывались выбитые из города красные — большевики-матросы Черноморского флота, а также рабочие, дезертиры и просто уголовники. Мы были наверху и следили за выходами из этого лабиринта. Они же жили внизу своей кротиной жизнью. У них были запасы и оружие. У нас все это тоже было, но были еще солнце, небо и море...
Некоторые неизвестные нам галереи выходили в пригороды и села, и у красных этим путем были связи с жителями. Главные выходы охранялись нами денно и нощно, но на все выходы у нас не хватало людей. Красные делали вылазки. Раз даже под вечер прорвались в конном строю мимо одной нашей заставы, т.к. у них были и кони, правда, немного...
Оставалось взрывами завалить выходы из галерей. Достали бочки с мелинитом, похожим на желтый серный порошок. Мелинит плохо взрывается, и, чтобы его «разбудить», нужен динамит. Этим делом занялась наша подрывная команда, и вскоре почти все выходы были завалены. Почти, да не все... Перестрелки продолжались, и однажды пулей в глаз был убит сапер капитан Червинов.
Не полностью удовлетворительным оказался и главный взрыв. При свете факелов наши драгуны вкатили двенадцать бочек мелинита, провели бикфордовы шнуры... А мы снаружи смотрели на часы и считали минуты. Глухой гром и дым вырвались из галереи. Внутри произошли обвалы и образовались трещины. Но большевикам все же удалось выбраться через боковые галереи.
Однако эти взрывы действовали на нервы красным. Да и само житье в полумраке и боязнь быть заживо похороненными доводили некоторых из них до отчаяния. Об этом слышали мы от пленных...
Я часто бывал в галереях и раз после очередного взрыва был спущен на веревке. За мной спустилось несколько охотников с факелами. Долго и бесшумно шли мы по мягкой пыли среди гробовой тишины. Оставив людей за углом, я прокрался в темноте вперед, держась за стену до следующего поворота. Заглянул за угол: нечто вроде окопа и тусклый фонарь на шесте — их аванпост... Продолжать далее разведку нам не было предписано, да и ручных гранат мы с собой не захватили. Повернулись и бесшумно ушли.
Помню перестрелку около крепости. Барон Фиркс лично бил из пулемета. Рядом со мной в цепи лежал солдат, который вскоре получил пулю около уха. Он стонал, и я его оттащил за куст, где он и умер. Фамилия его была Предвечный.
Однажды под утро нас в крепости разбудила орудийная пальба. Было еще темно, но видно, как с наших и английских военных судов пускали ослепительно белые ракеты и били из морских орудий по траншеям, в которых засели большевики. Слышна была и пулеметная трескотня... Я смотрел и слушал, как зачарованный. Меня грызло нетерпение и было немного стыдно смотреть на все это издали! Часа через три — это было 10 мая — я отпросился в город, нанял пролетку и добрался за пригороды. Кто бы подумал, что можно взять извозчика, чтобы попасть на поле сражения? Почему-то вспомнился Пьер Безухов!
По дороге мне сказали, что у нас были тяжелые потери. Я завернул в госпиталь. Князь Борис Абашидзе лежал с забинтованной шеей и головой — пуля разбила ему шейный позвонок. Абашидзе что-то шептал. Я к нему наклонился: «Мухи!». Проклятые мухи не давали умирающему покоя. Я долго держал его руку и отгонял мух. Затем вызвал сестру и вышел. Бориса Абашидзе я больше не видел.
В соседней палате лежал другой наш нижегородец — граф Алексей («Мумка») Мусин-Пушкин. Бедному Алексею отняли правую руку. Лежал он тихо, не жаловался, вел себя геройски. Был он, разумеется, слаб и бледен. Я мысленно перенесся в Петербург, где я так часто бывал в этой семье на Литейном проспекте, 17.
Выходя из госпиталя, я нахлобучил папаху, чтобы скрыть слезы — нервы были, очевидно, несколько потрепаны... Дальше уже пешком добрался до окраины села. Шла стрельба. На высоком Царском кургане лежал у пулемета ротмистр Северского полка Леонид (Леня) Ермолов. Изредка садился и давал короткие очереди из своего «максима». Взобрался к нему. «Где наши?» — «Твои — тут совсем близко — вон там... Только бежать тебе придется шагов эдак двести и во всю прыть». — «Почему во всю прыть?». — «Да потому, что «они» почти рядом, рукой подать, у входа в галереи, и могут ухлопать в упор». — «Так как же быть?» — «Да как быть — лупи во весь дух, а я буду их поливать из пулемета».
Сказано — сделано, да не совсем удачно. На полпути споткнулся и упал. Упал, впрочем, удачно, за невысокое прикрытие, может, в пол-аршина высотой. Махнул Ермолову, что, мол, жив-здоров. Лежа осмотрелся: недалеко лежал наш солдатик. Подполз: «Что с тобой?» — «Ох, лихо, помираю... в живот, сволочи, саданули... водички, ради Христа...». Фляги у меня не было. Солнце пекло. Раненый тихо стонал (его вынесли, когда стрельба ослабела). Надо было решаться. Набрал воздуха в легкие, перекрестился и ринулся. Ермолов открыл огонь... Добежал к своим и узнал, что корнет Николай Старосельский, младший, тяжело ранен осколками ручной гранаты и что потери большие.
Под вечер огонь прекратился, жара стала спадать. Стояли мы под откосом, мирно болтали, курили, шутили — реакция после боя. Неожиданно где-то в тылу щелкнул ружейный выстрел, и пуля дала звонкий рикошет у моих ног. Другой выстрел: острая боль... правая рука повисла, как плеть, пальцы свело, и они перестали двигаться. Этого еще не хватало! Выяснилось, что стреляли с колокольни церкви. Пуля тронула руку между локтем и кистью... Неизменный Ермолов снова открыл огонь, пока я добежал до кургана.
В больнице, где я оказался утром, уложили, впрыснули морфий. Через несколько дней под вечер пароходик доставил меня на Таманский полуостров.
Там в госпитале милейшая старшая сестра Щетинина поместила меня на матрасе рядом с койкой Николая Старосельского. Его рана была в плохом виде и сильно пахла. В углу палаты лежал Мусин-Пушкин, к которому дня через два приехала мать. Ему предстояла еще одна операция: руку должны были ампутировать уже у самого плеча (оба выжили и в дальнейшем уцелели).
На четвертый день пальцы у меня стали двигаться. Я вернулся в Керчь, где не без скрытой гордости нашил на рукаве первую золотую полоску — знак ранения... Между тем сопротивление противника в Керчи постепенно слабело. Назревало общее наступление на север — через Перекоп в Таврию.
Нас стали высылать в сторожевое охранение вдоль Керченского пролива. Степь цвела. В прозрачной морской воде мы ловили рыбу, не брезгуя даже плебейскими «бычками». Получали из города в плетенных из лубка коробках небольшие копченые керченские селедки — лучшие в России. После каменоломен это был сущий рай... По ночам шагал я с карабином за плечами в сторожевом охранении. Всматривался в темную даль и прислушивался к ночным шорохам. Это было наше настоящее. Было и прошлое, но оно казалось бесконечно далеким...
Бой у Брянского завода записываю со слов нашего корнета Ивана Старосельского — брата Николая.
9 мая 1919 года один из двух Нижегородских эскадронов Сводного полка Кавказской Кавалерийской дивизии был под командой осетина-ротмистра Константина Тускаева. Эскадрон был расквартирован в зданиях Брянского завода. Налицо были: штаб-ротмистр князь Борис Абашидзе, корнеты Иван и Николай Старосельские, граф Алексей Мусин-Пушкин и Люфт. Там же находились казаки-пластуны, вероятно, сотни две...
Завод был недалеко от каменоломен, и потому особое внимание было обращено на усиленное сторожевое охранение. Окопы наши были в метрах 500-600 от красных... Решено было атаковать противника в пять часов утра. Мало кто из нас спал в эту ночь. Все же я наконец заснул. Разбудил меня разговор между Мусиным-Пушкиным и офицером Переяславского драгунского полка, фамилию которого не помню. Оба видели сны. Причем Пушкин видел во сне, что его ранило в правую руку, а переяславец — в левую. «Сон в руку» — как они острили... Что удивительно, это что после боя Пушкину отняли правую, а переяславцу левую руку! Ни тот ни другой в Свободный полк больше не вернулись.
В 4 ч. 30 м. утра наши миноносцы и английские суда открыли огонь по окопам большевиков, а в 5 ч. утра мы начали продвигаться. Я командовал одним взводом, а Пушкин — другим. Шли мы рядом и, как сейчас помню, в руках тросточки.
Пройдя шагов 200 по направлению к окопам противника, мы были встречены сильным ружейным и пулеметным огнем. Несколько драгун было уже ранено, как вдруг Мусин-Пушкин упал, хватаясь за живот: «Я умираю, дай знать матери в Новочеркасск!». Ему одна пуля попала в правую руку, раздробив локоть, а другая скользнула по животу, не причинив ранения; но удар был сильный, и он подумал, что ранен в живот... Я сорвал с шашки «индивидуальный пакет» и, сняв с Мусина-Пушкина шинель и китель, увидел, что правая рука его висит на связках и коже и что кровь хлещет вовсю. Я помнил еще из уроков военной гигиены в Пажеском корпусе, что в подобных случаях надо перевязывать руку выше раны, не затягивать слишком туго, чтобы кровь могла немного просачиваться, дабы избежать гангрены. Перевязав руку, как полагается, я приказал драгуну Ельникову, который лежал рядом со мной, чтобы он и еще двое драгун вынесли корнета Мусина-Пушкина до перевязочного пункта...
Собрал я драгун. Увидев, что потери большие, послал донесение ротмистру Тускаеву, командовавшему эскадроном, спрашивая указаний. Ответ был: «Немедленно взять Царский курган!». Это был высокий курган. На нем засели большевики с пулеметами. Рассуждать было нельзя. Двинулись вперед, забрали курган, оттуда спустились вниз, захватили еще несколько рядов окопов... Слева от нас наступали два других взвода, при них был мой брат Николай. Задача их была занять деревню Старый Карантин.
Сидел я в захваченном окопе, когда ко мне подошел драгун, посланный корнетом Люфтом (бывший вахмистр 3-го эскадрона), и сказал: «Ваш брат тяжело ранен и эвакуирован. Ранен также штаб-ротмистр Столыпин, который командовал левым крылом».
К вечеру, ввиду наступившего затишья, я отпросился у ротмистра Тускаева, пошел на пристань, где стоял пароход Красного Креста, и разыскал брата. Он был ранен в обе ноги пулей и гранатой, вырвавшей ему часть ноги от колена до паха. Брат мой отказался, чтобы ему отняли ногу, и хорошо сделал, т.к. сохранил ее до сих пор.
Сводный полк Кавказской кавалерийской дивизии. Сформирован во ВСЮР 2 фев.1919 (формирование проходило при Инородческом полку). С 22 мая 1919 входил в состав Отдельной кавалерийской бригады 3-го армейского корпуса (II). С 19 июня 1919 входил в состав 3-й бригады 2-й кавалерийской дивизии (I). В июле 1919 включал по 2 эскадрона 16-го Тверского, 17-го Нижегородского и 18-го Северского драгунских полков. В сен. — окт.1919 сведен в Сводно-Кавказский кавалерийский дивизион. Участвовал в Бредовском походе в составе Отдельной кавалерийской бригады и был интернирован в Польше. Командир — полк. А.В.Попов. (май — окт.1919).
17-й драгунский Нижегородский полк. Возрожден в Добровольческой армии. Дивизион полка (в июле 1919 — 2 эскадрона) входил в состав Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии. Участвовал в Бредовском походе. По прибытии в Крым с 8 авг.1920 дивизион полка входил в Кавказский кавалерийский полк. С начала 1919 в нем воевало 26 коренных офицеров полка и 4 прикомандированных. Полковое объединение в эмиграции (входило в РОВС) — «Союз офицеров Нижегородского драгунского полка» (Париж): пред. — полк. кн. К.А.Туманов, секр. — полк. кн. Н.С.Трубецкой.
18-й драгунский Северский полк. Возрожден в Добровольческой армии. Дивизион полка (в июле 1919 — 2 эскадрона) входил в состав Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии. Участвовал в Бредовском походе. По прибытии в Крым с 8 авг.1920 дивизион полка входил в Кавказский кавалерийский полк. С начала 1919 в нем воевало 5 коренных офицеров полка и 1 прикомандированный. Полковое объединение в эмиграции — «Объединение Северских драгун» (Белград, Югославия; входило в состав IV отдела РОВС). Руководитель — ген.-майор М.А.Кобиев, адъютант — корн. Б.Н.Эрн. Нач. полковой группы (Кавалерийской дивизии) во Франции — полк. Туганов. После 1945 — в США, на 1967 насчитывало 7 чел.
16-й драгунский Тверской полк. Возрожден в Добровольческой армии. Дивизион полка (в июле 1919 — 2 эскадрона) входил в состав Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии. Участвовал в Бредовском походе. По прибытии в Крым с 8 авг.1920 дивизион полка входил в Кавказский кавалерийский полк. С начала 1919 в нем воевало 10 коренных офицеров полка и 2 прикомандированных. Полковое объединение в эмиграции (входило в РОВС) — «Союз Тверских драгун» (Париж): пред. — полк. З.Г.Натиев, секр. — шт.- ротм. А.В.Щигровский.
15-й драгунский Переяславский полк. Возрожден во ВСЮР. С начала 1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии, сформировав свой эскадрон, воевало 6 офицеров полка. С 19 июня 1919 дивизион полка входил в состав сформированного Сводно-драгунского полка, где в июле 1919 переяславские драгуны были представлены 2 эскадронами. В эмиграции нач. полковой группы (Кавалерийской дивизии) во Франции — полк. П.А.Лызлов.
Львов князь Сергей Александрович, р. 27 сентября 1885. Подполковник 17-го драгунского полка. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии и ВСЮР; апр. — дек.1919 командир Нижегородского эскадрона в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии.
Тускаев Константин. Тверское кавалерийское училище 1912. Штабс-ротмистр 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; апр. — дек.1919 командир эскадрона в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. Ротмистр (с 30 сен.1919). Умер от туберкулеза в Польше в начале 1920.
Князь Абашидзе Георгий (Юрий) Дмитриевич. Штабс-ротмистр 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; весной-осенью 1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Эвакуирован в Сербию. 21 июля — 1 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым. Ротмистр. Умер 10 июня 1921 в Галлиполи.
Барон Фиркс Дмитрий. Поручик 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; 1919 — в начале 1920 в эскадроне своего полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Штабс-ротмистр (с 20 авг.1919).
Маклаков Алексей Николаевич. Училище правоведения 1917 (не окончил; 2-й класс). Корнет 17-го драгунского полка. В Вооруженных силах Юга России; апр.1919 — 1920 в дивизионе своего полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. 20 июля 1920 эвакуирован в Югославию. 20 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым. Поручик. В эмиграции во Франции; в 1940 вывезен в Германию. Пропал без вести в 1945 в Берлине (расстрелян советскими войсками в госпитале).
Старосельский Иван Гивич. Пажеский корпус 1917. Корнет 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; апр. — дек.1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии, в начале 1920 переведен в л.-гв. Конный полк. Поручик (20 авг.1919). Эвакуирован. 21 июля — 1 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым. В эмиграции во Франции. Умер 30 авг.1979 в Париже.
Старосельский Николай Гивич, р. 1901. Пажеский корпус 1917. Корнет 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; апр. — дек.1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. В Русской Армии в конвое Главнокомандующего до эвакуации Крыма. Эвакуирован из Ялты на корабле “Корвин”. В эмиграции на Восточном побережье США. Умер 23 мар.1978 в Филадельфии.
Граф Шамборант Борис Александрович. Николаевское кавалерийское училище. Корнет 17-го драгунского полка. Во ВСЮР и Русской Армии; апр.1919 — летом 1920 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Ротмистр. В эмиграции во Франции. Умер 18 авг.1939 в Париже.
Маклаков Леонид Николаевич. Учащийся Александровского лицея (4-й класс). Вольноопределяющийся. В Вооруженных силах Юга России; апр.1919 — 1920 в эскадроне 17-го драгунского полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. Эвакуирован в Сербию. 20 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым. В эмиграции служил в Иностранном Легионе в Африке. Умер после 1929.
Граф Мусин-Пушкин Алексей Владимирович. Корнет 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР в эскадроне своего полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Тяжело ранен в мае 1919 в Керчи и в полк не вернулся. Поручик (с 20 авг.1919). В эмиграции в США. Умер 27 янв.1966 в Нью-Йорке.
Граф Шамборант Лев Александрович, р. 1892. Штабс-ротмистр 17-го драгунского полка. Во ВСЮР и Русской Армии; 1919 — летом 1920 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии, до эвакуации Крыма в Севастопольском морском госпитале. Ротмистр. Эвакуирован на корабле “Румянцев”.
Князь Лобанов-Ростовский Никита Иванович*, р. 1898. Поручик 17-го драгунского полка. В Вооруженных силах Юга России; апр. — дек.1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. В эмиграции во Франции. Покончил самоубийством 22 авг.1921 в Париже.
Кишинский Сергей Петрович. Александровский лицей 1915. Корнет 17-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; апр. — дек.1919 в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Поручик. В эмиграции в Кишиневе. Умер после 1929 (по ошибочным даным убит в начале 1920 румынами на Днестре).
Имеется в виду поручик князь Юрий Николаевич Гагарин (р. 1896).
Беднягин Алексей Петрович. Прапорщик. В Добровольческой армии. Участник 1-го Кубанского (“Ледяного”) похода, затем во 2-м Сводном полку Кубанского казачьего войска, с 27 янв.1919 хорунжий. В Вооруженных силах Юга России в эскадроне 17-го драгунского полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. Корнет. К 20 июля 1920 эвакуирован в Югославию. После 20 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым.
Люфт Георгий Георгиевич. В Добровольческой армии и ВСЮР; в июне — дек.1919 вахмистр в эскадроне 17-го драгунского полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. 20 июля 1920 эвакуирован в Югославию. Возвратился в Крым. Корнет.
Карцов Тарас Николаевич (Карцев). Пажеский корпус 1914. Офицер, адъютант 16-го драгунского полка В Добровольческой армии и ВСЮР в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Ротмистр. В эмиграции в Алжире. Умер 5 окт.1977 в Ницце (Франция).
Юзвинский Георгий Николаевич. В Добровольческой армии и ВСЮР в эскадроне 16-го драгунского полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии, с 20 авг.1919 корнет. Штабс-ротмистр. В эмиграции во Франции. Умер 18 окт.1933 в Париже.
Ермолов Леонид Николаевич. Николаевское кавалерийское училище 1908 (офицером с 1910). Штабс-ротмистр 18-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. 20 июля 1920 эвакуирован в Югославию. Ротмистр (с 20 авг.1919). Возвратился в Крым?
Иванов Павел Владимирович, 1888. Елисаветградское кавалерийское училище 1912. Ротмистр 18-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Подполковник. В эмиграции. Служил в Русском Корпусе. После 1945 — в Южной Америке. Умер 18 авг.1973 в Асунсьоне (Парагвай).
Харитов Х.П. Штабс-ротмистр 18-го драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР в эскадроне своего полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Ротмистр. В эмиграции во Франции. Умер 28 дек.1938 в Париже.
Червинов Игорь Владимирович. Елисаветградское кавалерийское училище 1914. Штабс-ротмистр 18-го драгунского полка. В Добровольческой армии с нояб.1917. Во ВСЮР в эскадроне своего полка в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. В Русской Армии до эвакуации Крыма. Полковник. В эмиграции в Югославии, Франции, Марокко. Умер 3 нояб.1932 в Старосельцах (Польша).
Имеется в виду князь Давид Агафонович Вахвахов.
Полковник Всеволод Николаевич Щастливцев в мае 1919 командовал Сводным полком Кавказской кавалерийской дивизии в Крыму.
Речь идет о ротмистре Борисе Александровиче Лельевре.
Балашев Николай Михайлович. Корнет 15-го драгунского полка. В Вооруженных силах Юга России в Сводном полку Кавказской кавалерийской дивизии. Участник Бредовского похода. К 20 июля 1920 эвакуирован в Югославию. 20 авг.1920 возвратился в Русскую Армию в Крым.
Дело было в Крыму, на Керченском перешейке, 5-го июня 1919 года, в первый день нашего боль-шого наступления, закончившегося очищением от красных всего Крыма и Северной Таврии до Днепра.
Обстановка на Керченском полуострове в начале 1919 года была следующая. Акманайская позиция, прикрывавшая с севера гор. Керчь и полуостров, упи-ралась своим правым флангом в Азовское море, где стояли "союзные" нам суда английской эскадры. Эта позиция прорезала весь Керченский полуостров с вос-тока па запад и была занята спешенными эскадро-нами сводного полка Кавказской кавалерийской ди-визии, и дальше на запад пехотой, кажется, Самурским пехотным полком. Позиция была спокойная и никаких активных действий на ней не происходило; в тылу этой позиции стояла отдельная кавалерийская бригада, разбросанная по богатым немецким колониям. Состав бригады: Сводно-Гвардейскпй кирасирский полк (по одному эскадрону от прежних полков 1-й Гвардейской кавалерийской дивизии), 2-й конный офицерский пмени генерала Дроздовского полк, свод-ный гвардейский дпвизиоп полковника Ковалинского (из эскадронов Конно-Гренадер и Улан Его Вели-чества). Был еще эскадрон Лейб-Драгун полковника Римского-Корсакова, по в дивизион Ковалинского он почему-то не был включен и наша Гвардейская кон-ная батарея, вооруженная прекрасными легкими 3-х дюйм, конно-горными пушками, образца 1902 г. Остальные полки гвардейской конницы: Лейб-Гусары, Гродненские гусары, Уланы Ея Величества в то время своих самостоятельных ячеек на Юге России пе имели. Наш тыл был очень неспокоен, так как в Керченских каменоломнях скрывались хорошо вооруженные красные банды, грабившие Керчь и напа-давшие иа наш тыл. Для безопасности, приходилось всегда держать в Керчи несколько эскадронов с соот-ветствующей артиллерией. Гвардейская казачья бри-гада с нашей Л. Гв. 6-й Донской казачьей бата-реей были полностью сформированы и доблестно сра-жались в рядах Донской Армии.
Мы, конечно, знали о предстоящем нашем боль-шом наступлении на нашем участке фронта, в на-чале июля, и усиленно к нему готовились. Произво-дились конные учения, учения с людьми у орудий, проверялись материальная часть и ковка лошадей. День наступления держался в секрете и только за несколько дней мы узнали, что наша атака назначена в ночь с 4-го на 5-го июня. О подробностях нашей атаки мы узнали пз оперативного приказа, по-лученного командиром батареи поздно вечером 4-го июня, за несколько часов до выступления. Согласно атому приказу, пешие части, занимающие Акманайскую позицию, при поддержке английской морской артиллерии с Азовского моря, наступают прямо перед собой па север. Наша кавалерийская бригада должна была скрытно пройти берегом Азовского моря, обойти фланг красных и атаковать их резервы и тылы. Эскадрон Лейб-Драгун имел спою самостоятельную задачу: пройти и очпетпть от красных Арабатскую стрелку с юга на север, и взять важный стратеги-ческий пункт — город Геническ. Он точно выполнил эту задачу. Начало атаки назначено ровно в 3 часа ночи, по сигнальному выстрелу с английского броне-носца.
Хорошо помню эту чудную теплую крымскую ночь. Наша бригада, растянувшись длинной колонной, не-слышно шла твердым грунтом Азовского пляжа. Мы все проверили часы и жадно смотрели на их стрелки. Безмолвная тишина ночи изредка нарушалась выстре-лами вдалеке и храпом паших коней. Равно в 3 часа грянул с моря выстрел. На разсвете мы прошли какую-то татарскую деревушку и здесь наша колонна раз-делилась: Гвардейский Кирасирский полк остался в этой деревне в резерве. Остальные части двумя ко-лоннами переменным аллюром пошли дальше; левая колонна: дивизион полковника Ковалинского, правая — Второй Конной полк и наша батарея в голове колонны главных сил.
Противник скоро обнаружил паше движение и над обоими колоннами ораву же появились дымки раз-рывов неприятельских шрапнелей. Раздалась команда: "строй взводы", и теперь уже во взводных колоннах мы скакали вперед. Скоро кавалерия рассыпалась в лаву и все поле покрылось скачущими на неприя-тельскую пехоту, с криком "ура", всадниками, Бата-рея, на галопе, выскочила на открытую позицию и своим точным огнем обстреляла неприятельские ре-зервы. В течение утра мы три раза меняли позицию: расход снарядов был огромный. Потери убитыми в ранеными с нашей стороны были довольно большие, про красных — не знаю. Они все же успели под-тянуть резервы к боевой линии и скоро наша ка-валерия спешилась, образуя сплошную стрелковую цепь.
Командир бригады, доблестный генерал Миклашев-ский, считая, что наступил перелом боя п что атака свежего кавалерийского полка может сразу его ре-шить в нашу пользу, послал за резервом. Но мы, вероятно увлекшись преследованием разбитых Крас-ных, продвинулись более, чем следовало, и тем уве-личили и без того длинный путь для нашего отда-ленного резерва. Во всяком случае, Кирасирский полк, пройдя 10 верст галопом под палящим крым-ским солнцем, оказался с изможденным конским соста-вом. Лошади были взмылены и тяжело дышали, так что о конной атаке не могло быть и речи. Остава-лось только спешить полк и еще более растянуть стрелковую цепь, что и было сделано.
Храбрый генерал Миклашевский, лично руково-дивший боем, находился в цепях. Вскоре-же он был тяжело ранен пулей в грудь и эвакуирован в тыл. В командование бригадой вступил на его место командир 2-го Конного полка полковник Барбович и дальнейшее наше движение мы продолжали уже под его командованием. На следующий день наше на-ступление продолжалось также успешно и к вечеру мы заняли железнодорожный узел д. Граматиково и пошли дальше на Джанкой.
Генерал Миклашевский, поправившийся от своего ранения, вернулся к нам много позже, уже в долж-ности начальника 2-й кавалерийской дивизии, в ка-ковую мы были переименованы из нашей отдельной бригады. Число полков было доведепо до четырех, при двух конных батареях, все из ячеек прежних полков нашей доблестной регулярной конницы. Тогда же была сформирована наша 2-ая Гв. конная бата-рея, вооруженная обыкновенными легкими 3-х дюй-мовыми пушками, так что мы уже представляли со-бой двухбатарейный гвардейский конно-артиллерийский дивизион.
Чтобы быть справедливым, надо сказать, что бы-строе очищение Крыма объясняется не только доб-лестью наших частей и искусством нашего началь-ника полк. Барбовнча, но и тем обстоятельством, что стратегическое положение красных в Крыму стало невозможным. От Мариуполя, северным берегом Азов-ского моря, прямо на запад в тыл Перекопу, шла сильная группа Донской Армии, кажется, полк. На-зарова и, задержись красные в Крыму еще нена-долго, их путь отступления от Перекопа к Днепру был бы отрезан Донцами. Прекрасно разработанный нашим верховным командованием стратегический план, при полной согласованности действий на двух фрон-тах: Мариупольском и Крымском, дал блестящий результат.
От Перекопа к северу красные отступали так поспешно, что, делая ежедневно переходы в 70-80 верст, мы их нагнали только на Днепре, захватив с налета д. Каховку. Однако гор. Бериславль, на пра-вом берегу Днепра против Каховки, остался в руках противника. Он господствовал надо всей окружаю-щей местностью обоих берегов Днепра и красные почти безнаказанно обстреливали своей артиллерией любой пункт нашего расположения. Наше стояние в Каховке было очень тревожным и неуютным. Вскоре мы, походом, перешли в район Мелитополя, где расквартировались по богатым колониям. Наш отдых продолжался недолго и скоро по железной дороге.
в эшелонах, нас перекинули в район Харькова, уже давно занятого нашей Добровольческой пехотой ге-нерала Кутепова. Вместе с 1-й кавалерийской диви-зией генерала Чекотовского — тоже исключительно из полков нашей регулярной конницы, — мы соста-вили 5-й кавалерийский корпус генерала Юзефовича, имея задачей наступление на Москву, которое нашло свое выражение в так называемой "Московской ди-рективе", уже одним своим названием "Московская" наполнявшей наши сердца несбывшейся надеждой освободить нашу Первопрестольную столицу и всю нашу Родину.
Нашему 5-му кав. корпусу удалось занять стан-цию Бахмач, города Чернигов и Нежин.
"Генерал наш Юзефовнч нас благодарил, па дальнейшие победы нас благословил" — бодро и ве-село пели наши юные добровольцы... Но, вместо Москвы, нашей 2-й кав. дивизии удалось дойти толь-ко до гор. Глухова и отсюда началось наше стихий-ное и безконечное отступление к Черноморским пор-там Северного Кавказа и Крыма, и очищение всей занятой нами во время нашего наступления па Юге и в центре России территории, обильно орошенной нашей Добровольческой кровью.
Большой и бесспорный военный авторитет, про-фессор генерал Головин, в одном из своих трудов говорит, что, когда высшее начальство и штабы оши-баются в своих планах и расчетах, чтобы умень-шить последствия своих ошибок, они требуют от под-чиненных им войск дополнительных, часто невыпол-нимых, усилий, которые часто выражаются в требо-ваниях форсированных маршей, изнуряющих войска, или в приказах: "держаться до последней капли кро-ви", "ни шагу назад", "вперед во что бы то ни стало". В другом месте он говорит, что приказы часто даются "с запросом", то есть когда командо-вание само расширяет рамки задачи, рассчитывая на то, что, если такая расширенная задача будет вы-полнена войсками хотя бы на половину или па треть, то и то уже хорошо. Каждый, побывавший на войне, пожалуй, найдет в своих воспоминаниях примеры этих головинских "заданий". Но всего этого, к счастью, не было в описанной мной операции. Задания да-вались всегда выполнимые без "запроса". Словом, все шло гладко, точно, без трений, как на маневрах.
Лев Де-Витт
Военная быль, № 49, 1961.