Всё дальше в глубь истории уходит исторический день 15 февраля 1989 года, когда последние подразделения советских войск покинули древнюю афганскую землю. Много лет я не решался затрагивать тему о негативной стороне необъявленной войны, в которой свыше девяти лет принимали участие наши соотечественники, которой и сегодня не видать конца и края.
Прежде всего, был неуверен, что меня правильно поймут читатели. Ведь длительное время в нашей стране пропагандировался героический образ советского воина, выполнявшего интернациональный долг в Афганистане. И это справедливо, поскольку большинство наших соотечественников с честью прошли испытание «за речкой» и вернулись домой героями. Большинство, но не все. О чём рассказано в очерке «Оборотни», помещённом на страницах газеты «Пограничник Северо-востока» весной 1990 года. Речь в нём шла о наших соотечественниках, которые добровольно перешли на сторону афганских мятежников и воевали против советских войск. Очерк не вызвал негативной реакции читателей. И всё-таки я много лет не решался…
Попытки некоторых писателей, журналистов и публицистов показать обратную, негативную сторону войны были уже в первые дни возвращения Ограниченного контингента на Родину. Но они мгновенно вызывали негодование и возмущение читателей. И это тоже справедливо, так как авторы слишком предвзято и односторонне рассказывали о бесчинствах и преступлениях, творимых «шурави» на афганской земле. На память, прежде всего, приходит повесть С.Алексиевич «Цинковые мальчики», которую ветеранская и патриотическая общественность резко осудила. И вот сегодня, когда афганская тематика стала менее актуальной, нежели в конце 80-х годов, я и познакомлю читателей с тем, о чём не решался рассказать ни один десяток лет.
Осень 1985 года. Тогда уже можно было открыто говорить о том, что в Афганистане идёт война, тяжесть которой легла на плечи советских воинов с первых дней нашего присутствия «за речкой». Я в спешном порядке работал над своими засекреченными архивами. Первые мои публикации в газете Дальневосточного военного округа «Суворовский натиск» прошли безо всякой цензуры. Конечно же, речь в них шла о мужественных советских воинах-интернационалистах, которые помогают дружественному афганскому народу защищать завоевания Апрельской революции.
Тогда-то и свёл меня случай за праздничным столом с одним из офицеров Петропавловского гарнизона и его женой. Узнав, что я служил в Афганистане, боевая подруга, окончательно и бесповоротно поддержанная мужем, откровенно сказала мне:
– У нас есть друг, офицер-десантник, который в Афганистане лично расстрелял 7 пленных душманов!
– Однако же гнида ваш друг! Жаль, что меня не было рядом, - едва сдерживая гнев, парировал я, – он стал бы восьмым!.. А вы бы лучше помалкивали – ведь он совершил тяжелейшее преступление!
Моё категоричное суждение вывело друзей офицера-десантника из равновесия. И они наперебой стали мне рассказывать о зверствах, чинимых в
Афганистане душманами. Так почему же наши должны быть гуманными. Мои доводы о том, что самосуд запрещён законом, о Женевской международной конвенции об обращении с военнопленными, которую в 1954 году ратифицировал СССР, что настоящий советский офицер, не опустится до уровня палача, а с врагами будет сводить счёты в честном бою, на равных, на моих собеседников воздействия не оказали. Не дошёл до их сознания и конкретный пример о том, как заместитель командира полка, дислоцированного в районе Газни, и один из командиров роты были приговорены судом военного трибунала к «вышке» за организацию расстрела двенадцати пленных моджахедов. Остальные участники этой «героической» акции получили сроки под самую, что ни на есть, завязку.
Я мог бы рассказать своим собеседникам о том, как достойно относились к военнопленным офицеры старой русской армии. Однако не стал напрасно тратить время на своих «увлекательных» собеседников и вышел из-за стола. Настроение, разумеется, было испорчено…
Глава I. Убивали просто так…
Тогда, осенью 1985 года, мне и в голову не могла прийти мысль, что ровно через 4 года Верховный Совет СССР амнистирует бывших советских военнослужащих, совершивших преступления на территории Афганистана, в том числе и тех, кто уничтожал мирных и пленных афганцев, кто осуждён за дезертирство и измену Родине, кто добровольно перешёл на сторону афганской оппозиции и воевал против своих же соотечественников. Такое решение нардепы Советского Союза последнего созыва объясняли тем, что эти военнослужащие стали жертвами преступной политики высшего партгосруководства СССР. Именно поэтому они заслуживают амнистии.
Хорошо помню, как осенью 1989 года «перестроившиеся» средства массовой информации, в первую очередь телепрограмма «Взгляд» и комсомольские газеты всех уровней, не скрывали своего восхищения по поводу гуманного акта в отношении жертв «тоталитарного» режима. Мне же на память пришло одно из заседаний суда военного трибунала, в котором я принимал участие в качестве общественного обвинителя. На скамье подсудимых «восседали» солдаты Панченко, Потапов и Болкунов.
Пользуясь бесконтрольностью командиров, эти «герои» устроили распитие спиртных напитков. После чего отправились за «трофеями». Я не случайно взял последнее слово в кавычки, так как трофеи и мародёрство – не одно и тоже. В одном из кишлаков троица зашла в дом местного учителя, партийного активиста, революционера, избила хозяина и забрала магнитофон японского производства. Затем «интернационалисты» ушли восвояси. И всё бы ничего, но одному изрядно подвыпившему «герою» в голову пришла очень даже трезвая мысль: «А если учитель пожалуется командованию советского гарнизона? Что тогда?» А тогда – трибунал!
Дождавшись наступления ночи, солдаты вернулись в дом учителя, безжалостно расстреляли хозяина и членов его семьи, в том числе малолетних детей, всего одиннадцать человек. Двенадцатому каким-то чудом удалось спастись. Он-то и разоблачил палачей в форме солдат Советской Армии.
В ходе судебного процесса, на вопрос председательствующего, с какой целью они расстреляли мирных людей, один из подсудимых не нашёл ничего вразумительного, как ответить: «Просто так!..».
Трибунал приговорил «героев» к расстрелу. И я был уверен, что эти отморозки получили по заслугам. И только через семь с лишним лет, в декабре 1989 года, из газеты «Московские новости» узнал, что Потапову заменили расстрел на 15 лет заключения. Видимо, потому, что он никого не расстреливал, а стоял на «шухере». «Воин-интернационалист» не скрывал своего сожаления по поводу того, что был с сообщниками разоблачён.«Мы бы ещё ни одну операцию провернули!»– сказал Потапов и с гордо поднятой головой покинул зону, где провёл семь лет из пятнадцати. К счастью, его сообщники успели получить заслуженную пулю.
Вполне можно понять, когда под амнистию попадают люди, совершившие преступления по неосторожности. Но когда на свободу досрочно выходят отморозки, мерзавцы и подонки?! Нет, нормальный человек этого никогда не поймёт. Видимо, среди нардепов СССР последнего созыва совсем мало было нормальных людей...
Глава II. Тайна кабульского мятежа.
О кабульском мятеже 22-23 февраля 1980 года впервые рассказал в своей повести А.Проханов «Дерево в центре Кабула». Человек высоких моральных устоев, гражданского мужества и отваги, патриот и гражданин, Александр Андреевич мог бы поведать правду о тех трагических событиях. Но тогда бы, в 1981 году, его книга не дошла бы до читательских масс.
Все, кто находился в Кабуле в те февральские дни, хорошо запомнили эти дни: улицы были заполнены толпами протестующих людей, они кричали, устраивали беспорядки, по всему городу шла стрельба. Этот мятеж не готовился какими-то оппозиционными силами или иностранными спецслужбами, как позднее сообщал сусловский агитпроп, он начался совершенно неожиданно для всех: как для советских военных, так и для афганского руководства. Из воспоминаний генерал-полковника Виктора Меримского:
«Все центральные улицы Кабула заполнили возбуждённые люди…
Численность демонстрантов составляла, по разным оценкам, не менее 400 тысяч человек… В афганском правительстве чувствовалась растерянность. Маршал С.Л.Соколов, генерал армии С.Ф.Ахромеев и я выехали в афганское Министерство обороны. На наш вопрос, что происходит в столице, ни Министр обороны Афганистана М.Руф, ни его подчинённые ответить не могли…».
Причина, ставшая толчком для такой бурной реакции протеста,так и не была выяснена. Лишь по прошествии 28 лет мне удалось узнать всю подоплёку тех событий.
На самом деле мятеж был спровоцирован безрассудной выходкой наших офицеров-десантников. Всё началось с того, что 22 февраля 1980г., в Кабуле прямо среди бела дня был убит ст.лейтенант Александр Вовк – офицер 103-й воздушно-десантной дивизии. Юрий Ноздряков, первый комендант Кабула, рассказал мне, что всё началось возле "Зелёного рынка", куда Вовк приехал с начальником ПВО 103-й ВДД полковником Юрием Двугрошевым. Никакого задания они не выполняли, видимо, хотели что-то купить на рынке. Они находились в машине, когда неожиданно был произведён один выстрел – пуля попала в Вовка. Двугрошев и солдат-водитель даже не поняли, откуда стреляли, и быстро покинули это место. Однако ранение Вовка оказалось смертельным, и он почти сразу скончался. А далее произошло то, что и всколыхнуло весь город.
Первый комендант Кабула (справа) Юрий Ноздряков
Узнав о гибели своего боевого товарища, группа офицеров и прапорщиков 357-го парашютно-десантного полка во главе с майором Виталием Забабуриным сели в БТРы и отправились к месту происшествия на разборку с местными жителями. Но, прибыв на место происшествия, они не стали утруждать себя поиском виновника, а на горячую голову решили просто наказать всех, кто там находился. Двигаясь вдоль улицы, они начали громить и сокрушать всё на своём пути: забрасывали дома гранатами, стреляли из автоматов и из пулемётов на БТРах. Под горячую руку офицеров попали десятки невинных людей. Расправа закончилась, но весть о кровавом погроме быстро облетела весь город.
Улицы Кабула стали наводнять тысячи негодующих горожан, начались беспорядки. «Никогда не забуду тот дикий вой толпы, вселяющий страх, от которого кровь стыла в жилах, – говорил Юрий Ноздряков. – Ощущения были самыми жуткими… Мятеж был подавлен в течение двух дней. Погибли сотни жителей Кабула. Однако зачинщики тех беспорядков, устроившие расправу над невинными мирными людьми, так и остались в тени».
Зам. командира 357-го полка майор Виталий Забабурин (в середине).
На груди виден орден Красной звезды. Афганистан, Кабул, 1980г.
За годы службы в Афганистане, да и позже, я наслушался массу историй, как наши воины, особенно десантники и спецназовцы, просто убивали гражданское население, что их просто не счесть. И ни разу не слышал, чтобы наши солдаты спасли кого-то из афганцев – в солдатской среде такой поступок расценили бы как пособничество врагу.27 декабря 1979 года, во время государственного переворота в Кабуле, десантники роты В.Востротина, будущего Героя Советского Союза, стреляли в безоружных людей, которых видели на улицах. Потом, без тени сожаления, весело вспоминали об этом как о забавных случаях. В феврале 1980 года, во время Кунарской операции, её участники уничтожали запасы продовольствия, убивали скот. Прежде чем войти в дом, туда бросали гранату, затем стреляли веером во все стороны – только после этого смотрели, кто же там находился; всех мужчин и даже подростков сразу расстреливали на месте. И это при том, что в жилые дома афганцев нашим воинам запрещалось заходить. Операция длилась почти две недели, сколько тогда убили людей – никто не считал.
Глава III. Правда о ЧП,
произошедшего в канун ХХVI съезда КПСС.
14 февраля 1981 года группа советских военнослужащих 66 мотострелковой бригады в составе одиннадцати человек осуществляла патрулирование в кишлаке близ Джелалабада. Командир группы решил сделать своему батальону подарок – овец на шашлык в честь Дня Советской Армии. С этой целью группа зашла в один из дворов, где увидела трёх молодых женщин, нескольких детей и двух аксакалов. Всего одиннадцать человек. Они сразу же согласились выделить всех овец для «шурави». Но при виде молодых, да ещё красивых восточных женщин, наши воины приняли решении об удовлетворении своих сексуальных потребностей.
На глазах у детей и аксакалов «интернационалисты» вдоволь поиздевались над женщинами. Изнасилование продолжалось два часа. Детишки, сбившись в угол, кричали и визжали, пытаясь как-то помочь матерям. Старики, дрожа, молились, прося Аллаха о пощаде и спасении. Потом один из сержантов скомандовал: «Огонь!» – и первым выстрелил в женщину, которую только что насиловал. Быстро добили и всех остальных. Затем по приказу командира взвода слили из бензобака БМП горючее, облили им трупы, забросали их тряпьём и одеждой – и подожгли. Внутри саманки заполыхало пламя.
Командир группа, чтобы скрыть преступление, решили всё-таки привести овец в батальон, дескать, подарок от дехкан ко Дню Советской Армии. Одиннадцать кротких животных погнали перед боевой машиной. Одиннадцать «воинов-интернационалистов», одиннадцать расстрелянных и одиннадцать овец. Зловещая цифра!
Бандитов разоблачил чудом уцелевший подросток, брат одной из расстрелянных женщин. Он-то и опознал в сержанте главного насильника.
Расследование лично возглавил Главный военный советник СССР в Афганистане генерал армии А.Майоров. С афганской стороны ход следствия контролировали глава Правительства ДРА Кештманд и начальник ХАД(афганская госбезопасность), будущий президент страны Наджибулла.
В ходе расследования без особого труда выяснились все подробности преступления. Виновные, «прижатые» неопровержимыми доказательствами, отпирались недолго. Однако Москва не хотела иметь происшествия в канун ХХУI съезда КПСС и очередной годовщины Вооружённых Сил СССР. На генерала армии А.Майорова «давили» бывший 1-й зам. Начальника Генштаба С.Ф.Ахромеев, сам Начальник Генштаба Н.В.Огарков, наконец, Министр обороны СССР Д.Ф.Устинов. Все вышеперечисленные должностные лица требовали от А.Майорова одного вывода: преступление совершено душманами, переодетыми в советскую военную форму. Афганская сторона, в том числе и тогдашний лидер страны Бабрак Кармаль, против этого не возражали.
Главный военный советник (ГВС) в Афганистане генерал армии А.М.Майоров
Расследование провели во второй раз. И опять генерал армии А.Майоров, верный долгу, присяге, чести, человек высоких морально-нравственных устоев, настоящий русский генерал, не сломался, не поддался на уговоры и угрозы вышестоящего начальства и сделал вывод: преступление совершили воины 40-й общевойсковой армии. Такая позиция стоила ему карьеры. И не случайно Александр Михайлович был досрочно откомандирован в СССР, где продолжил службу в Группе генеральных инспекторов при Министерстве обороны СССР. А это означало конец карьеры.
…Бандитов-насильников судили, троих главных зачинщиков приговорили к расстрелу, остальных – к длительным срокам заключения.
Глава IV. Военнопленные имеют право на уважение…
Для начала цитата: «С военнопленными следует всегда обращаться гуманно… Военнопленные не могут быть подвергнуты физическому калечению, научному или медицинскому опыту какого бы то ни было характера, который не оправдывается соображениями лечения военнопленного и его интересами. Военнопленные равным образом должны всегда пользоваться защитой, в особенности от всяких актов насилия или запугивания, от оскорблений и любопытства толпы. Применение к ним репрессалий воспрещается… При любых обстоятельствах военнопленные имеют право на уважение к их личности и чести.
К военнопленным женщинам следует относиться со всем полагающимся их полу уважением и обращаться с ними должны, во всех случаях, не хуже, чем с мужчинами… Держащая в плену держава обязана бесплатно обеспечить содержание военнопленных и также врачебную помощь, которую потребует состояние их здоровья».
(Из Международной конвенция (1949г.) об обращении с военнопленными. Ратифицирована СССР в 1954 году).
Преступление, когда бы оно ни было совершено, всегда остаётся преступлением. Война не исключение. Более того, именно на войне совершаются самые зверские преступления. В частности, пленных не жалели, многих жестоко и цинично пытали.
Летом 1981 года, во время одной из боевых операций в районе Гардеза, десантники пленили шесть моджахедов. Командир рейдовой группы принял решение отправить их в штаб десантно-штурмовой бригады. Вертолёт с пленными уже взлетел, когда от комбрига была получена радиограмма следующего содержания: «Мне нечем пленных кормить!». Командир экипажа связался с сопровождающим офицером, летящим в салоне вертолёта. Тот и сам не знал, что делать с душманами. И потому решил их отпустить на все четыре стороны… с высоты 200 метров. А перед тем, как «попрощаться» с последним пленным, ему в ухо вогнали шомпол от пистолета Макарова.
Смею заверить читателей, что такие случаи были далеко не единичные. Мне о них рассказывали «афганцы» самых разных поколений. В допросах обычно участвовал мордоворот в звании прапорщика спудовыми кулаками, который и выполнял черновую работу. Пленных подвешивали в резиновой петле к стволу танковой пушки, чтобы человек мог только-только касаться земли пальцами ног; к половым органам душманов присоединяли провода полевого телефона и крутили ручку аппарата; загоняли иголки под ногти. В годы Великой Отечественной войны таким пыткам фашисты подвергали советских военнопленных. Через 30 с небольшим лет «бесценный» опыт гестаповцев и эсэсовцев был взят на вооружение детьми и внуками тех, кто в мае 1945 года сломал хребет немецкому фашизму.
Дабы не «обидеть» офицеров, особо отмечу, что многие из них не уступали прапорщикам в изощренных пытках над афганцами. Бывший военный переводчик Сергей Белогуров рассказал мне об одном случае, когда допросом пленного, точнее подозреваемого пуштуна, руководил лично подполковник, помощник начальника разведки 40 армии. Из-за чувств негодования и брезгливости я не уточнил фамилии этого отморозка. После того, как несчастного передали афганской стороне, «доблестный» разведчик с удовлетворением сказал своим сообщникам: «Всё равно этот «дух» не жилец. Мои орлы ему на прощанье все внутренности отбили, кровью харкал. Я тоже в стороне не стоял. Доктор говорит, что больше месяца не протянет…». Сергей Белогуров до сих пор страдает угрызением совести. Но тогда остановить произвол или сообщить о преступлении вышестоящему начальству он не решился...
Пленные на допросе. Район Чарикара. Их пятеро.
Большой процент населения Афганистана имел своих родственников в странах Ближнего и Среднего Востока. Поэтому информации о бесчинствах советских солдат, в том числе глумление над пленными, со скоростью света доходили до мировой общественности. О многих преступлениях я узнавал из сообщений Радиостанции «Свобода – Свободная Европа». Как правило, западные голоса говорили правду. Об этом более подробно в следующей главе.
Глава V. Дело об убийстве пятерых афганцев
«7 сентября, в районе Герата, советские военнослужащие отдельной танковой роты расстреляли пятерых мирных афганцев. Руководил акцией командир роты, фамилия которого устанавливается нашими источниками.
В двух километрах от города солдаты остановили машину, которая перевозила товары, отъехали подальше от трассы Кушка – Кандагар и обыскали автомобиль. Потом расстреляли всех, пятерых афганцев, нагрузили на себя имущества столько, сколько смогли унести, и ушли»
. (Радиостанция «Свобода–Свободная Европа», 12 сентября 1981 года).
«Вражеский» голос сообщал правду. Кстати, о преступлении знала вся рота, так как ночью командир направил танк в район расстрела афганцев, где
члены экипажа машину сожгли, а трупы перевезли в другое место и закопали.
Ещё немного и эта колонна проутюжит афганские кишлаки,
безжалостно уничтожая мирных людей, их жилище и скот.
Вскрылось это совершенно случайно, примерно через полгода. Один из бойцов роты вёл дневник, в который заносил все известные ему «подвиги» сослуживцев. По мнению представителя следствия, автор описывал такие случаи, что и читать было жутко. Как дневник попал в Особый отдел КГБ СССР 5-й мотострелковой дивизии, а оттуда в военную прокуратуру Шинданского гарнизона, можно только догадываться.
Досмотр афганского грузовика. Район Герата.
Солдаты, которые непосредственно расстреливали мирных людей, были несказанно удивлены тем, что против них возбуждается уголовное дело. И даже рассказали следователю случай, как во время рейда в Герате на центральном рынке началась какая-то стрельба. В ответ, по приказу командира роты, был дан залп из танковой пушки осколочным снарядом по торговым рядам. Сколько там полегло народа, никто не считал. А тут – пять человек и трибунал… Командир роты и расстрельщики получили большие сроки лишения свободы. Но в конце 1989 года попали под амнистию...
***
«70-я мотострелковая бригада, дислоцированная под Кандагаром, провела боевую операцию в районе населённого пункта Таринкот. Трое суток кишлак был окружён плотным кольцом. Затем подошла артиллерия и установки залпового огня «Град».
20 декабря началась операция: по Таринкоту был нанесён удар из «Града» и артиллерии. После первых залпов кишлак погрузился в облако пыли. Обстрел продолжался практически непрерывно. Чтобы спастись от разрывов снарядов, жители побежали из кишлака в поле. Но там их стали уничтожать из пулемётов, орудий БМП, безостановочно вели огонь четыре «Шилки». Солдаты стреляли из автоматов, убивая всех подряд: в том числе женщин и детей..»
(Радиостанции «Свобода–Свободная Европа» 22 декабря 1980 года).
И это тоже была правда. После обстрела бригада вошла в кишлак, где добивали уцелевших жителей. Когда боевая операция закончилась, вся земля была усыпана трупами людей. Насчитали свыше двух тысяч трупов...
Такие факты можно ещё приводить и приводить.
Вот самая обычная история. Лето 1981г., провинция Кандагар. Афганец идёт своей дорогой и ведёт осла. Из оружия у афганца была только палка, которой он погонял упрямое животное. Как раз по этой дороге совершала патрулирование колонна наших десантников. Его убили просто так, автоматной очередью, не сходя с брони БМД.
Фотография того убитого афганца, который погонял осла.
Колонна остановилась. Один десантник подошёл и отрезал у убитого афганца уши – в память о своих боевых подвигах. Затем под труп афганца установили мину, чтобы убить ещё кого-нибудь, кто обнаружит это тело. Только на этот раз задумка не сработала – когда колонна тронулась, кто-то не удержался и напоследок из пулемёта дал очередь по трупу – мина взорвалась и разорвала тело афганца на куски.
Встречавшие караваны обыскивали. И если находили оружие (а старые винтовки и ружья у афганцев были почти всегда), то убивали всех людей, кто был в караване, и даже животных. А когда у путников никакого оружия не было, то, иной раз, применяли верный отработанный трюк – во время обыска незаметно из своего кармана вытаскивали патрон, и, делая вид, будто этот патрон нашли в кармане или в вещах афганца, предъявляли его афганцу как доказательство его вины. Теперь можно было и поиздеваться: послушав, как человек горячо оправдывается, убеждая что патрон не его, начинали его избивать, затем смотрели, как он на коленях умоляет пощадить, но его опять избивали и потом расстреливали. Следом убивали остальных людей, кто был в караване.
Эти фотографии взяты у убитых афганцев. Они расстреляны потому, что их караван
встретился с колонной наших десантников. Кандагар,лето 1981 г.
Кроме патрулирования территории, десантники часто устраивали засады на дорогах и тропах на врагов. Эти "охотники на караваны" никогда ничего не выясняли – даже наличия оружия у путников – просто внезапно стреляли из укрытий во всех, кто проходил в том месте, не щадя никого, даже женщин и детей.
Один десантник, участник боевых действий, даже восторгался:
Никогда бы не подумал, что такое возможно! Убиваем всех подряд - а нас за это только хвалят и награды вешают!
Глава VI. Спецназ в Афганистане
В первые дни пребывания советских войск в Афганистане, пока они не приступили к боевой деятельности, афганцы относились к ним вполне дружелюбно. Но ведение боевых действий с широким применением авиации, реактивной артиллерии и бронетанковой техники приводило к ужасающему опустошению среди населения "зеленых зон", разрушению домов, дорог и ирригационных каналов. Поэтому каждый выход советских подразделений с базы на боевые действия увеличивал количество людей, берущихся за оружие, чтобы отомстить за смерть близких.
Решительные, быстротечные и неожиданные набеги "рейнджеров" влекли многочисленные жертвы не только среди моджахедов, но и среди местного населения. Немало мирных жителей, поплатились жизнью лишь потому, что оказались в зоне действий спецназа или проживали в кишлаках, в которых на ночь останавливались отряды моджахедов. Во время ночных налетов спецназ резал и стрелял всех подряд, не интересуясь возрастом, полом...
Большинство спецназовцев очень спокойно относились к фактам гибели гражданского населения. Почти в каждом афганце «рейнджеры» видели врага и в своем большинстве считали, что даже те, кто не носил оружие, были "духами" или их помощниками.
Работа спецназа. Расстрелянная афганская семья в районе кишлака Гарсалай (Кандагар, 1985г.).
На фотографии не менее пяти трупов: трое мужчин, женщина и девочка. Судя по расположению тел, женщина пыталась закрыть собой девочку.
Мирные, безоружные люди довольно часто попадали под пули спецназа. Причина, вынуждавшая убивать мирных афганцев, была обусловлена "мерами предосторожности". Находясь в пустыне или горах на выполнении боевого задания в отрыве от главных сил, любая группа спецназа не могла допустить, чтобы ее местопребывание было раскрыто. От случайного путника, будь то пастух или сборщик хвороста, заметившего засаду спецназа или его стоянку, исходила вполне реальная угроза. Именно поэтому спецназ не мог позволить себе играть в гуманизм, когда ставкой была их собственная жизнь и выполнение задачи. Это только в фильме «Чёрная акула» главный герой, которого убедительно сыграл Герой Советского Союза, «афганец» В.Востротин, руководствуясь чувствами гуманизма, не решился уничтожить афганского подростка, который случайно обнаружил засаду спецназа. В действительности всё было наоборот...
Борьба с караванами и перекрытие границ – вопрос, который неизменно вызывал головную боль у советского командования. К чему только не прибегали: минировали границу, устилая перевалы и тропы множеством миниатюрных противопехотных и специальных мин на неизвлекаемость, наносили бомбово-штурмовые удары по кишлакам и отдельным строениям, которые могли бы послужить пристанищем для караванов, совершали облеты больших участков приграничной территории на вертолетах, расстреливая все живое. Однако эти действия вынуждали целые племена сниматься с обжитых мест и уходить в Пакистан и Иран. Там они пополняли лагеря беженцев, где обучались душманы.
Героический образ воина-интернационалиста
Стоило вертолету со спецназом зависнуть над едущей автомашиной или группой кочевников, как те должны были остановиться. В случае неподчинения экипаж вертолета давал предупредительную очередь из пулемета, установленного в пилотской кабине, перед движущимся объектом. Обычно даже самый туго соображающий кочевник или крестьянин после этой очереди понимал, что от него хотят, и останавливался. Если на земле игнорировали предупредительный сигнал, вертолеты открывали огонь на поражение из всего бортового оружия.
"В зоне ответственности советских войск афганский автобус после предупредительной очереди из вертолёта не остановился. Спецназ из НУРСов и пулеметов уничтожил автомобиль, а там оказались старики, женщины и дети. Всего сорок три трупа."
(Радиостанция «Свобода–Свободная Европа», 12 февраля 1981 года).
Сродни облётам было совершение рейдов на бронетехнике. Спецназ на БТРах порой до десяти суток, не заходя на базу, колесил по своему региону, "наводя порядок" в пустыне.
«В провинции Нангархар группа афганцев, поехавшая на рейсовом автобусе в Пакистан, исчезла без следа в каменистой пустыне. Их следы отыскались несколько месяцев спустя. Родственники пропавших без вести обнаружили на свалке разбитой техники, устроенной джелалабадским батальоном спецназа рядом с базой, тот самый злополучный автобус, изрешеченный пулями».
(Радиостанция «Свобода – Свободная Европа», 14 ноября 1983 года).
В ходе действий спецназа были отмечены десятки случаев, когда мирные афганцы погибали ночью на караванных тропах, попадая под огонь спецназа, сидящего в засаде. "Наша группа открыла огонь по каравану по приказу командира роты. Я слышал крики женщин и детей. После осмотра трупов стало ясно, что караван мирный, но раскаяния я тогда не испытывал"
,– сообщал корреспонденту Радиостанции «Свобода–Свободная Европа» бывший офицер спецназа, перешедший на сторону моджахедов.
Спецназ громил не только караваны, доставляющие оружие, но и транспорт с продовольствием, медикаментами, различными товарами первой необходимости, предназначенными для населения. Многие афганцы, не отыскав работы на родине, отправлялись на заработки в Пакистан и Иран. Оттуда они вскладчину, по признаку принадлежности к одному роду или племени, посылали небольшие караваны с имуществом для своих родственников, оставшихся в Афганистане. Эти караваны не имели отношения к тем транспортам с гуманитарной помощью, которые снаряжались оппозиционными силами. Однако для спецназа никакой разницы между этими и другими караванами не существовало. Они их грабили и уничтожали без разбора.
Повстречался афганец. Как только подошли к нему - он уже пленный "дух". А "духа" можно расстрелять на месте.
…Сам престиж службы в элитных подразделениях советской военной разведки ко многому обязывал каждого солдата и офицера спецназа. Вопросы идеологии и политики их интересовали мало. Они не мучились проблемой, "насколько моральна эта война". Такие понятия, как "интернационализм" или "долг по оказанию помощи братскому народу Афганистана" для спецназовцев были лишь политической фразеологией, пустым звуком. Требования соблюдать законность и гуманность по отношению к местному населению воспринимались многими спецназовцами как вещь, несовместимая с приказом "дать результат".
Сегодня лишь немногие из бывших солдат и офицеров спецназа искренне переживают по поводу жертв среди мирных людей. Большинство же, признавая сам факт гибели безоружного населения по их вине, по-прежнему негативно относятся ко всем афганцам.Спецназ, находясь в Афганистане, не рекламировал свои подвиги и победы, и большинство его громких дел по сей день остаётся неизвестным для большинства.Но в памяти подавляющего количества афганского населения останутся лишь наводящие ужасы налёты и дерзкие рейды спецназа на их землю.
Вот документальное свидетельство. Стенгазета с информацией о боевых действиях,действиях, проводимых летом 1981г. в провинции Кандагар.
Здесь видно, что количество учтённых убитых афганцев в 3 раза превосходит количество трофейного оружия: было изъято 2 автомата, 2 гранатомёта и 43 винтовки, винтовки, а убито 137 человек
Глава VII. Заключительная
На территории Трептов-парка в Берлине свыше 60 лет стоит памятник воинам Советской Армии, павшим в боях с фашизмом. Вылитый в бронзе советский солдат в руке держит спасённую им немецкую девочку. Прототипом для памятника послужил реальный поступок советского солдата Николая Масалова.
30 апреля 1945 года, Берлин, район Ландвер-канала. Менее чем через час должна начаться артподготовка и атака. Наступила тишина, как перед бурей, - тревожная, напряженная. В этот момент Николай и его товарищи услышали плач маленького ребёнка. Без колебаний сержант Н.Масалов обратился к командиру за разрешением пробраться к ребёнку и вынести его из зоны предстоящего боя. До начала атаки оставались уже считанные минуты.
В жестоких сражениях, когда кругом лилась кровь, когда война убивала всё живое, настоящие советские люди всегда оставались людьми. У многих из них убили самое дорогое - их друзей, родителей, жён, детей. Но они сохранили в себе благородство, высочайший гуманизм, истинную человеческую доброту. После разгрома фашизма многие воины Красной Армии помогали немецкому населению налаживать мирную жизнь.
Памятник воинам Советской Армии, павшим в боях с фашизмом. Берлин, Трептов-парк.
Подобный памятник советским воинам-интернационалистам в Афганистане не будет установлен никогда. А если и установят, то мемориал жертвам советской военщины - в память о тысячах и тысячах невинных людей, убитых советскими воинами-"интернационалистами".
Эпилог
Осенью 1986 года офицера, чья «боевая» подруга поведала о героическом «подвиге» их знакомого офицера-десантника, расстрелявшем семь пленных душманов, направили в Афганистан. Можно было ему ещё раз напомнить о Женевской международной конвенции по обращению с военнопленными. Но не стал этого делать, а чисто, по-человечески, сказал на прощанье: «Прежде, чем расстрелять пленного, посмотри вокруг, чтобы рядом не было меня!.. Вслед за пленными я прикончу тебя. Меня, конечно же, привлекут к уголовной ответственности, будут судить. Но, думаю, оправдают. Ведь я, в соответствии с международными законами, защищал честь и достоинство пленных!». Но «подвиг» своего друга-десантника мой знакомый не успел повторить: через три месяца, после прибытия в Афганистан, полк, куда направили служить моего знакомого, вывели на Родину.
Подборку материала осуществил А.Н. Нуреев
"Брестский курьер", N51, декабрь 2004 года А ДЕРЕВЯШКИН - ОДИН В Бресте живет комендант Кабула Неожиданное приглашение Оно пришло мне по электронной почте. 23 декабря в Санкт-Петербурге пройдет 1-я международная литературная конференция "Писатели-ветераны". На конференции впервые встретятся участники военных конфликтов последних лет, объединенные проектом "ARTofWAR", существующим в сети Интернет с 1998 года. Меня туда привела цепь случайностей. Толком осваивать Интернет я начал всего два года назад. Пока только один из десяти наших читателей пользуется этой сетью, поэтому я скажу для остальных, что она дает. По сути, это библиотека на дому. Как не выпить всю воду, что течет из крана, так не прочесть всего, что можно найти в сети. И, естественно, что вышел на крупнейшую библиотеку, "Библиотеку Мошкова", которая находится по адресу www.lib.ru . Естественно, что заинтересовался разделом о литературы о войне. И тут произошло одно забавное совпадение. В рассказе питерского автора Владимира Григорьева "Ворон ворону" я читаю о том, как его задержал комендантский патруль в Кабуле. Безжалостный прапорщик остановил их и арестовал машину. Какие-то детали мне показались знакомыми...В описании квартала, во внешности прапорщика...Связываюсь с автором, уточняю детали... И вот раздел пополняется моим фотоочерком "Здесь вязали Григорьева". Совершенно случайно не я оказался в тот весенний день 85-го года на том перекрестке индусского квартала начальником патруля. Без путевого листа и специального разрешения для поездок по городу я бы старшего лейтенанта Григорьева тоже бы арестовал. Ктож знал, что через двадцать лет он возглавит Интернет-проект "ARTofWAR" да еще оргкомитет 1-й литературной конференции. Комендантский час На этом случайности не кончаются. В одном из писем у меня спрашивают: как поживает бывший военный комендант Кабула подполковник Деревяшкин? Вот это да! Я и не знал, что он в Бресте. Неделю назад иду на первую встречу. Волнуюсь. Вспомнит или не вспомнит? Не вспомнил, это хорошо. Оно и не удивительно, таких старлеев, как я, было много. А Деревяшкин - один. Чтобы понять, что у него за должность была, представьте восточный город в горной котловине, окруженный кольцом застав. Кому принадлежит власть за ними - спорный вопрос. Население - под миллион, но кто ж его считал в годы войны. Город переполнен людьми с оружием. На дорогах толчея от гражданской и военной техники, ослы и верблюды - само собой, изредка караван слонов. Почти каждую ночь - обстрелы города. А еще - дорожно-транспортные происшествия и разборки с местным населением. Первый раз я узнал о коменданте, когда в ночном патруле БМД нашей роты столкнулась с легковой "тойотой"-такси. Краска на броне, само собой, поцарапалась... Механика-водителя спасло лишь то, что ДТП произошло за десять минут до окончания комендантского часа. А потом был инцидент в индусском квартале, уже со мной. Я в патруле должен был следить, чтобы советские машины не останавливались. Через час торговцы подошли и предложили бакшиш, если не буду так строг,- у них бизнес страдает. Обозлившись, я предложил им продать лавки и идти работать на завод. Они сокрушенно покачали головой, а через полчаса приехал зам Деревяшкина: - Поступил анонимный звонок, мол, начальник патруля патроны продает местному населению. Патроны проверили, все на месте, но меня за недипломатичность перевели на другой пост. Вот она, ирония судьбы! Пройдет десяток лет и уже я в Бресте буду торговать сигаретами, а помещение под склад буду арендовать у общества ветеранов-афганцев в Северном городке. О друзьях-товарищах Это даже не ирония, а ехидная усмешка судьбы. Когда-то в этой казарме Северного городка была полковая библиотека, где работала мать, а я, перечитавшись фантастики Стругацких, собрался в военное политучилище. И в том же полку командиром батальона служил капитан Деревяшкин, будущий комендант Кабула. Как тесен мир! Естественно, разговор крутится о наболевшем. - Что скажете про нынешние теракты в Чечне? - Не все понятно, особенно с машинами, набитыми взрывчаткой. Помнишь, как возле центрального госпиталя в Кабуле и возле других объектов никто не смел припарковаться? Тут же утаскивали. Жестче требовать надо. - Украина в Ираке потеряла 9 солдат. Из них 4 - боевые потери, остальные - LNG? неосторожность с оружием и самоубийства. Что скажете? - Вот именно, наведение порядка и дисциплина уменьшают потери в два раза. И пусть там Григорьев в Питере не обижается. Требуя дисциплину, мы многих уберегли от неприятностей. ...Показываю Деревяшкину фото кабульской гауптвахты. Он слегка мрачнеет. - Да, есть вещи, которые трудно объяснить гражданским лицам... Требование законности от своих - составная часть выполнения боевой задачи. Кстати, один из орденов подполковник Деревяшкин получил за перекрытие канала продажи оружия. Искать проданный автомат в огромном городе, что иголку в стогу сена. Ему удавалось. Кроме жесткой требовательности у подполковника Деревяшкина был еще дар дипломата. Держать связь и улаживать трения между военной и гражданской администрацией было не простым делом. Любое дорожно-транспортное происшествие могло привести к эскалации насилия, если не принять вовремя меры. Находился он на этой должности два с половиной года, на которые выпал пик военной активности и боев - с начала 1984 по середину 1986 годов. Кстати, после службы в Бресте, в Северном городке, он проходил службу на Севере, в Кандалакше, где командиром у него был полковник Рохлин. С ним им пришлось встретиться еще раз, уже в Кабуле. - Да, я помню Рохлина, увиделись с ним после одной неудачной для него операции. В его полку были большие потери, стоял вопрос о снятии с должности. Но обошлось... В архиве фотографий Александра Афанасьевича обнаруживается еще одно знакомое лицо. - Да,да, это Чегринец, писатель, депутат Палаты представителей. В Кабуле он был советником царандоя, в афганской милиции, мы с ним постоянно контактировали. Дело в том, что ему постоянно нужна была достоверная информация о положении в городе, а самая качественная была у нас. Осле Кабула подполковник Деревяшкин был комендантом в Лейпциге (группа советских войск в Германии). После окончания службы вернулся в Брест, преподает допризывную подготовку в железнодорожном колледже. Его почетный караул у Вечного огня в Брестской области - один из лучших. Вообще, его энергичности можно только позавидовать. - А не тянет снова на службу? С Багдадом справились бы? - С легкостью! - смеется он.
За период с 25-го декабря 1979 года по 15-е февраля 1989 года на территории
Афганистана прошли военную службу 620 000 человек.
В Тульском крае сегодня проживает более 4,5 тысяч ветеранов
боевых действий, среди них 2 офицера, которые видели
войну и знали о ней глубже, чем все остальные.
О них мне хочется сказать еще раз.
Гвардии полковники в отставке Юрий Иванович Двугрошев и Александр Сергеевич Герасименко были назначены военными комендантами Кабула в разное время. Юрий Двугрошев был первым комендантом Кабула. Официально исполнял должность с 29 декабря 1979 года по апрель 1980 года. Александр Герасименко находился в должности коменданта Кабула с февраля 1987 года по февраль 1989 года. Они оба отвечали за дислокацию советских военных частей, за поддержание воинской дисциплины и порядка, несение службы нарядами комендатуры, за обеспечение режима чрезвычайного положения и т. д. Коменданты были представителями военных властей и держали под контролем весь мятежный город Кабул, им была доверена охрана Президентов страны, они - активные участники и живые свидетели многих событий, встреч, бесед с представителями разных слоев афганского народа, руководителями, военными и членами правительства страны.
Юрий ИвановичДвугрошев прибыл в Афганистан первым самолетом в конце декабря 1979 года в момент ввода войск в Афганистан и был назначен военным комендантом гарнизона советских войск в Кабуле. Высока роль его по подавлению мятежа 21-го февраля 1980 года в Кабуле.Попытка переворота, когда поднялись десятки тысяч мятежников,подстрекаемых спецслужбами США и Пакистана не удалась, было введено чрезвычайное положение во избежание кровопролития, и только благодаря мужеству и героизму десантников из комендатуры Ю.Двугрошева, действовавших совместно с Царандоем, мятеж удалось ликвидировать, задержав зачинщиков, среди которых были иностранные шпионы. Афганская война по- своему вошла в жизнь первого коменданта, который прослужил около двадцати лет в Средней Азии и познавший некоторые обычаи жизни мусульман, их преклонение перед Кораном, Юрий Иванович понял, что войнав Афганистане приняла облик гражданской, братоубийственной, затяжной войны. Воспитанныйлегендарным Командующим ВДВ В. Ф. Маргеловым, он достойно и с честью выполнил интернациональный долг в Афганистане. Вернувшись на Тульскую землю, полковник, кавалер орденов « Красной Звезды» и « За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» третьей степени принялся за описание тех боевых событий, которые прошли через сердце и душу. Книга « Воспоминания первого коменданта Кабула» была издана в 2004 году. Десятилетия своей жизни в городе- герое Туле, Юрий Иванович, посвятил военно-патриотическому воспитанию молодежи. Возглавлял Тульский городской комитет ветеранов войны и военной службы в течении 20-ти лет, затем был избран Председателем Тульского Областного комитета ветеранов войны и военной службы. О его работе говорит выписка из Постановления совместного заседания Центрального жюри и оргкомитета Всероссийского конкурса « Растим патриотов России 2007- 2010г.г.» посвященного 65-й годовщине Советского народа в Великой Отечественной войне 30-го марта 2010годаговорится: «Среди краевых и областных комитетов ветеранов войны и военной службы первое место присудить Тульскому областному комитету ветеранов войны и военной службы. Председатель комитета Двугрошев Юрий Иванович, полковник, ветеран боевых действий.» 23-го июля 2010 года он награжден орденом «Генерал Армии Маргелов», но судьба распорядилась иначе. В официальном сообщении говорилось: « На 78-м году ушел из жизни человек, горячо любивший свою Родину, энтузиаст и организатор военно-патриотической работы, ветеран Воздушно-десантных войск России, первый комендант Кабула. Глубоко скорбим и низко склоняем головы перед памятью этого замечательного человека, который до конца исполнил свой воинский и гражданский долг». Похоронили Юрия Ивановича 18-го сентября 2011 года.
Герасименко Александр Сергеевич как уже говорилось, в Афганистане находился с 1987-го по 1989 года, закончивший почти десятилетнюю войну в Афганистане на посту военного коменданта. Окончил Ташкентское военное общевойсковое командное училище в 1971 году, служил в Туркестанском военном округе. С 1979 года по 1982год - военный комендант города Мита в Чехословакии. С 1982 года по 1987 год - военный комендант города- героя Тулы. В Афганистане боевые задачи были идентичны Двугрошевским. В газете «Красная Звезда» сообщалось следующее: «На этот видавший виды автомобиль, припаркованный к тротуару близь Кабульского стадиона, поначалу никто не обращал внимания. Лишь у несущего службу возле советской комендатуры часового рядового П. Матюшина вызвала подозрение оставленная машина. По его докладу Александр Герасименко вызвал саперов, которые обнаружили в машине тайник со 100 килограммами пластита - сильнейшего взрывчатого вещества, соединенного с часовым механизмом. Взрыв предотвратили за минуты. Нетрудно представить, пишет корреспондент, к каким страшным последствиям привел бы взрыв такого количества пластита, который в два раза мощнее тротила, который раньше применяли террористы. Уже не в первый раз комендатура совместно с Царандоем (народной милицией) обнаруживала взрывчатые вещества и уничтожали их. Гибель военнослужащих сократилась в сотни раз. Так, с начала 1989 года потери личного состава ОКСВ составили 53 человека. Герасименко Александр Сергеевич вместе с сотрудниками военной комендатуры оставил Кабул одним из последних. Тридцать с лишним лет он отдал службе в рядах Советской Армии. Сегодня Александр Сергеевич активный боец ветеранского движения. В 2010 году он избран членом Тульского городского комитета ветеранов войны и военной службы, является членом ветеранской организации РСВА. В этом году он награжден Афганским орденом « За заслуги».
25-го мая 2013года ветераны боевых действий в Афганистане, ветераны локальных войн и военных конфликтов у нашего памятника будут отмечать День ветеранов боевых действий Тульской области. В 10 часов 30 мин. начало всех мероприятий .
Председатель Тульского городского комитета ветеранов войны и военной службы
Полковник в отставкеАнатолийКуц
У каждого побывавшего в Афганистане, или, как говорят сами "афганцы", за речкой, имея в виду реку Пяндж, своя история, своя личная война. Кого-то отметили правительственными наградами, кто-то так и вернулся в Союз с "чистым пиджаком", а кому-то вернуться и вовсе было не суждено. Как наши войска вошли в Афганистан и как покинули его? В чем мы были правы и в чем ошибались? Об этом на страницах "Итогов" размышляют непосредственные участники событий.
Наши в городе
Юрий Двугрошев. Гвардии полковник в отставке. Был первым комендантом Кабула. Исполнял должность с 29 декабря 1979 года по апрель 1980 года.
Вечером 25 декабря 1979 года на аэродромах в Кабуле и Баграме высадились части 103-й воздушно-десантной дивизии. Официально руководству Афганистана и президенту Амину объяснили, что "мотострелки" должны обеспечить безопасность советских граждан на территории беспокойной республики. Именно такая легенда у нас была. О планах руководства СССР устранить Амина на тот момент знали лишь три-четыре человека во всем Афганистане. Хотя операцию разработали задолго до того…
За десять дней до переброски дивизии ее перебазировали на аэродром Балхаш. Каждую минуту мы готовились услышать сигнал тревоги, сесть в самолеты и вылететь на штурм Кабула. Десантники решали, сколько боевиков каждый "заберет с собой", чтобы не обидно было. Я рассчитывал прихватить девять душманов - крепким мужиком был. Время шло, а боевого приказа так и не поступало, и после 20 декабря уже не верилось, что услышим вой сирены. Надеялись, что приказ не поступит, что Политбюро одумается. Но 25 декабря нас подняли по тревоге, поступила команда "На взлет!". Меня назначили командующим запасным командным пунктом дивизии, который десантировался в Баграме, дали два полка и шесть спецчастей - всего около трех тысяч человек, остальные полетели в Кабул.
Когда приземлились в Баграме, заняли круговую оборону, но все было тихо. Только через день афганцы начали наводить на нас 100-миллиметровые пушки, повесили куклы десантников на виселицах, но стрелять не стреляли. Мы ждали время "Ч", когда по плану командования должны были блокировать подразделения афганской армии в Баграме и захватить намеченные объекты. Военные советники уверяли нас, что договорились с командирами афганских подразделений, и те не будут стрелять по нам. Но когда мне передали команду "Шторм-333" - сигнал к началу боевых действий и на аэродроме началось движение, на нас обрушился шквальный огонь. Бой длился 48 минут.
Сразу после столкновения мне поступил приказ оставить в Баграме один полк, а остальным выдвинуться в Кабул. В столице Афганистана мы были в два часа ночи, дворец Амина к тому моменту уже взяли, но предстояло подавить сопротивление в зданиях генштаба и милиции. Под утро 28 декабря начали вывозить трупы из президентского дворца и генерального штаба. Их было очень много.
С этого дня власть в Кабуле и Баграме принадлежала нам. Именно в Кабуле, потому что весь Афганистан покорить было невозможно. Страна имеет границы лишь на карте, а по сути вся разделена на зоны влияния разных племен, практически независимых от центральной власти. Как было, так и осталось.
29 декабря меня назначили комендантом покоренного Кабула. Отношение жителей поначалу было доброжелательным. Когда я ездил по городу, народ аплодировал мне, машину забрасывали цветами. Заезжали в университет, там девушки даже паранджи снимали при встрече. Однако настроения быстро изменились. Даже очень быстро. Появились листовки против нас, хотя, казалось бы, видимых причин тому не было. Солдаты и офицеры безвылазно сидели в своих расположениях. Уже через десять дней после назначения за мою голову давали 800 тысяч афгани. Еще через неделю предлагали уже 1 миллион 200 тысяч.
Надо отметить, что комендант в то время был царем и богом для города. Меня боялись и уважали не только рядовые афганцы, но и представители властных органов. Я старался следовать совету одного члена правительства Афганистана, который однажды в личной беседе сказал: "Афганистан - свободолюбивая, воинственная страна. Нас нужно держать за горло железной рукой, но в бархатной перчатке, и кое-когда давать вздохнуть". Но, видимо, мы давали вздохнуть слишком часто. В Кабул потянулись люди из провинций. Если при взятии города в нем жили около 500 тысяч человек, то через два месяца число жителей насчитывало уже более миллиона. В Афганистане не было паспортной системы, и все проходившие через блокпосты рассказывали солдатам, что идут к родственникам. На самом же деле очень многие из них были душманами. В результате 21 февраля в Кабуле случился мятеж. Неизвестно, знали ли сотрудники ХАДа (афганский аналог КГБ) о готовившемся восстании, но мы об этом, скажу честно, ничего не знали. Хотя догадки некоторые были.
Помню, сидели мы с генерал-полковником Магометовым - главным советским советником - и пили чай. Вдруг по телефону докладывают: в Кабуле мятеж. Обзваниваю посты, и с каждого сообщают, что их окружили многотысячные толпы агрессивно настроенных людей. Подобное произошло и в других городах, где стояли советские войска.
Руководитель Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане маршал Соколов по телефону отдал приказ подавить мятеж, но не открывать огонь. Над Кабулом, едва не задевая крыши домов, постоянно кружили сорок вертолетов. С них разбрасывали листовки, в которых сообщалось о продлении комендантского часа - времени, когда можно открывать огонь без предупреждения. При наступлении темноты в город отправляли колонны бронетехники. Они разрезали толпу, и задержанных отправляли в тюрьму. 23 февраля путч подавили. Из советских военнослужащих тогда не пострадал никто, но среди афганских военных и мирных жителей жертв было много.
Наши уходят
Александр Герасименко. Гвардии подполковник в отставке. Последний комендант Кабула. Находился в должности с февраля 1987 года по февраль 1989 года.
Я один из последних советских военнослужащих, покинувших Кабул. При мне в городе находилось порядка 100 тысяч военнослужащих и 1 миллион 200 тысяч жителей. Народ стягивался в Кабул из окрестных кишлаков, потому что в городе было безопаснее, чем в провинции. Хотя и в Кабуле постоянно случались обстрелы и теракты. Обстановка была примерно такой же, как и сейчас, при американцах. Большей частью теракты были направлены против мирных жителей: бомбы взрывались в густонаселенных местах.
Нашим солдатам категорически запрещалось выходить в город, кроме двух особо контролируемых нами районов - Нового Советского и Старого Советского. Там были рассчитанные на наших военных магазины, в которых продавали "кабул-подвальские" джинсы, плащовки и тайваньскую технику, работавшую ровно три дня.
Мне по должности приходилось утрясать различные случаи, когда погибали мирные жители, либо угодившие под несанкционированную стрельбу, либо попавшие под колеса техники. В Афганистане у всего была своя цена, даже у человеческой жизни. Дороже всего ценилась жизнь девочки, потом мальчика, потом женщины. Мужчина "стоил" меньше всего. За погибших расплачивались рисом, сливочным маслом, сахаром, консервами. К родственникам выезжали представители местной милиции - царандоя, определяли, сколько нужно заплатить. Мы передавали им продукты, а они уже отдавали семье, причем явно не все. При этом после "расплаты" родственники уже не держали на нас зла. Однако с них обязательно брали расписку об отсутствии претензий. Писать они не умели, поэтому ставили на бумаге отпечаток пальца.
Афганским военным и милиционерам мы не слишком доверяли. Когда разрабатывалась какая-либо операция, то сразу рассматривали несколько вариантов. Один вариант согласовывался с афганской стороной (мы их называли "зелеными"). Одновременно готовился совершенно другой план операции, который держался в секрете от афганцев. Несколько раз пытались действовать по совместному плану - результат нулевой.
Когда начался вывод войск, афганцы радовались. Мы были для них оккупационными войсками, костью в горле. Они рассчитывали, что после нашего ухода в стране наступит порядок. Когда мы уходили, помещения комендатур и расположения частей передавали местным войскам. Сторожевые заставы оставляли полностью с техникой, вооружением и боеприпасами. Мало того, застилали кровати новыми простынями, матрасами. А теперь представьте: идет последняя колонна, наши военные снимаются с заставы, передают ее афганской стороне, и тут же с гор спускаются душманы, и правительственные войска им сдаются. Получается, что мы передавали посты боевикам.
Даже если бы наши войска остались в этой стране, победить мы все равно не смогли бы. Если бы вышли на пять лет раньше, то было бы просто меньше жертв, а результат - тот же. Хотя и цели победить у нас не было - руководители страны ведь заявляли, что хотели помочь афганскому народу. У меня до сих пор сохранились контакты с афганцами. Почти все сегодня говорят, что при советских войсках жить было гораздо лучше, чем сейчас при американцах.
Без нас
Хайдар Шах. Родился в 1954 году в Кабуле. По образованию - юрист, окончил Военный институт иностранных языков при Министерстве обороны СССР. Воевал в составе афганской армии на стороне советских войск. Сейчас живет в Москве.
Наверное, вы не найдете в мире ни одного народа, который бы уважал чужаков, пришедших на его землю с оружием в руках. И не важно, с какой целью - пусть даже миротворческой. Когда в 1979 году советские солдаты перешли границу с Афганистаном, наш народ не мог понять, почему кто-то в военной форме и с калашниковым наперевес должен нас учить жизни. Потом начались боевые действия, и быстро стала понятна самая большая ошибка советских генералов. Нельзя было отправлять на войну солдат срочной службы. Что может сделать не имеющий боевого опыта 18-летний мальчишка в стране, где каждая песчинка пропитана войной? Именно отсюда такое количество погибших в первые дни.
Советские войска воевали так, как их учили общевойсковые уставы. Разведка, артиллерия, бомбардировка и - в атаку за родину. Да и многие советские генералы надеялись на авось и никак не могли взять в толк, почему же армия такой великой страны несет потери. А понимать тут было нечего. Шаблонная тактика была ошибкой. Как можно успешно воевать с народом, который долгие годы жил только войной?! Шла партизанская война, когда десять человек могут остановить целую дивизию.
Я попал на войну в середине 1988 года и на своей шкуре испытал последствия вывода советских войск. Потому что очень быстро брат стал воевать с братом, а отец с сыном. Мой дядя был одним из командиров у моджахедов. Встретившись с ним на нейтральной территории, моя мама спросила: "Разве ты сможешь убить моего сына?" На что мудрый мужчина ответил: "На поле боя все враги".
Моджахеды атаковывали наш корпус полгода. Быстро выяснилось, что есть нам почти нечего, а единственная еда - это старые макароны, которые оставила советская армия, покидая страну.
Когда советские войска ушли, один из наших генералов сказал: "Мы потеряли крылья, а птица без крыльев летать не может". Я уверен, что, не покинь советские солдаты территорию Афганистана, мы бы выиграли ту войну…
За месяц до падения власти Наджибулы я уехал из Афганистана в Россию. Сейчас я живу в Москве, у меня успешный бизнес. Три года назад я ездил к себе на родину, и вы знаете, народ скучает по русским. Афганцы порядком устали от войск НАТО. Русский народ нам ближе, хотя бы потому, что он более восприимчив к восточным обычаям. Западники пришли со своими культурой и политикой. Мы их не понимаем, и они не могут нас понять. Они хотят диктовать свои правила, а это неприемлемо для афганского народа.
Война на моей родине продолжается. Невозможно убедить талибов сложить оружие. Я не думаю, что в скором времени они успокоятся. Восточный народ - мстительный. И потому надо менять сознание людей и работать с новым поколением. Кто это должен делать? Политики? Не уверен. За политическую ошибку советского руководства пострадали многие жители моей страны. Но как сказал один мудрец, какой бы длинной ночь ни была, все равно наступит утро. Когда-нибудь и наш народ прекратит воевать.
Наши потери
Карен Таривердиев. Родился в Москве в 1960 году. Сын композитора Микаэла Таривердиева. Учился на философском факультете МГУ, но потом неожиданно бросил престижный вуз и уехал работать на Север. Вернувшись, поступил в Рязанское училище ВДВ, которое окончил в 1984 году. Следующий год уже встречал в Афганистане…
Я был сопливым лейтенантом, только что окончившим училище. Был выпускной бал, склоненное знамя и золотые погоны. А потом - война и потери... Нас прозвали "богом проклятый выпуск". Нас было тридцать один. Выжили те, кому было суждено… Нам, офицерам советской военной разведки, было приказано не носить погон. И мы каждый раз уходили в единой форме под названием "мабута", одинаково одетые со своими солдатами. Без знаков различия. Без привилегий. И сухпаек был у нас такой же, как и у солдат. И спальник один на двоих. И неписаный закон: "Сколько нас ушло, столько и должно вернуться. Потом разберемся, кто убит, кто ранен, кто невредим".
Первым с курса погиб Раим Нуманов. Он служил в одном батальоне со мной. А до этого наши койки четыре года стояли рядом. На рассвете он сказал своим солдатам: "Там что-то неладно, я пойду проверю". Поднялся по узкой тропе на высотку. Долго стоял, что-то рассматривая под ногами. Потом нагнулся. Солдаты, оставшиеся ниже, закричали: "Товарищ лейтенант, не трогайте!" Но Раим почему-то тронул, и полвысотки снесло к чертовой матери... Раиму было 23.
Володя Козлов. Он взял караван с оружием. Но пара человек сбежала. Володька кинулся за ними в овраг вместе с двумя бойцами. Очередь в упор, две пули в грудь и последние слова: "Мама! Больно!" Это потом солдаты рассказали. Он был нашим заводилой, удивительно жизнерадостным человеком. Володе было 25.
Женя Овсянников. Он смеялся так, что мы смеялись над его смехом. Это действительно было что-то особенное. Он выскочил из дувала, чтобы захватить языка. С виду афганец был невооружен, потому Женька и пошел на него. Но в последний момент "дух" выстрелил ему в сердце. Женьке было 26.
Гена Сафронов. Он всегда был тихим и незаметным. Его ранило крупнокалиберной пулей в бедро. Кровь лилась потоком. У него был практически необстрелянный взвод, солдаты растерялись. Тогда Гена сам перевязал себя и, как мог, наложил жгут. Прибежал его лучший друг Сашка Кистень (тоже наш). Посмотрел, что происходит, увидел, что рана перевязана, что жгут наложен, и потащил Генку к вертолету. В это время вертолетную площадку обстреливали так, что мама не горюй! Кистень под огнем дотащил Генку до вертолета, впихнул его туда и крикнул борттехнику: "Жгут проверь!" Борттехник этого не сделал. Когда через 15 минут вертолет сел в батальоне, Гена был уже мертв. Он не сумел затянуть на себе жгут, сил не хватило, и просто истек кровью. Ему было 23.
Игорь Васильев. Он сидел в своем "модуле", когда ударил фосфорный снаряд. Он только проснулся, а потому был в одних трусах. Это его спасло. Горящий фосфор хлынул ему на плечи и спину, и если бы на нем была какая-то одежка, она бы загорелась и сожгла его заживо. А так он выжил. Лежал в госпитале. Но пехоте требовались подготовленные кадры разведки. Игорь возглавил дивизионную разведроту. За несколько дней до замены головной разведдозор попал на мину. Игорь погиб. Ему было 26.
Анатолий Ермошин. У его группы не осталось воды. Кто не понимает, что такое вода в пустыне? Ермошин взял с собой солдата и пошел искать воду. Больше его никто не видел. Мы до сих пор ищем, наводим справки, в том числе и через МИД. Данные поступают самые разные, но одно ясно - Ермошина в живых уже нет.
День вывода советских войск из Афганистана - праздник и не праздник. В этот день мы звоним друг другу, но не поздравляем… Дата... Просто дата... Мы не проиграли той войны. Ее проиграли другие, но и не выводить войска было нельзя. Это было правильное решение... Мы бились как могли, и мы не виноваты, что война не привела к победе в большом смысле. Это политика. А мы были солдатами…
Я знаю, как в Афганистане ходили и до сих пор ходят верблюжьи караваны. Норма дневного перехода - 60 километров. На местах привалов со временем выросли города. Так сложилась вековая история.
Караваны шли, когда пришла орда Бабура.
Караваны шли, когда пришли англичане и получили по полной при Кандагаре.
Караваны шли при Захир-шахе уже в шестидесятые годы двадцатого века.
Караваны шли, когда в Кабуле произошел дворцовый переворот и к власти пришел Дауд.
Караваны шли, когда произошла так называемая Апрельская революция и к власти пришел сначала Тараки, а потом Амин.
Караваны шли, когда в Афганистан пришли советские войска, устранили Амина и заняли страну.
Караваны шли, когда советского ставленника Бабрака Кармаля сменил советский же ставленник Наджибула.
Караваны шли, когда советские войска покинули страну и власть перешла доктору Раббани (помню я его повстанческое движение, до сих пор все тело в отметинах).
Караваны шли, когда прогнали Раббани и к власти пришли талибы.
Караваны идут и теперь, когда страну заняли американцы и их союзники.
Караваны вечны, они ничего не боятся. Им плевать на власть. И сейчас я знаю только одно. Кто бы ни пришел, караваны будут продолжать движение.
То, что вы сейчас читаете, было рассказано под рюмку да закуску. Человек, рассказывавший все это клялся, что отвечает, за каждое слово. Это отдельные эпизоды, происходившие за время его службы в Афганистане. Показательно, что человек, с которым мы пили, кадровый офицер, награжденный орденом Красной Звезды. Однако вспоминал он не боевые эпизоды, а вот такие случаи. Война обостряет все, и героизм и теневые стороны… На мой взгляд, такое тоже следует помнить. В общем, вот первый рассказик из цикла “рассказы коменданта Кабула” (понравится - продолжу).С того времени прошло более 20 лет, но я сознательно опускаю имена и фамилии.
Командир транспортника лежал в модуле, рядом сидел второй пилот и техники. Говорить не хотелось, все молча смотрели на повестку.
В Афгане они были уже год, мотаясь челноками по маршруту Кабул-Ташкент. Возить приходилось всех и вся. В тот вечер везли попутных офицеров. Молодые капитаны, выставив положенный магарыч, ржали всю дорогу и травили байки. Долго ли коротко, но постепенно байки кончились и разговор, каким то боком пошел за коммерцию. Ей, в том или ином виде, занимались почти все. Внимательно оглядев полупустой транспорт, один из пассажиров мечтательно протянул.
- А представляете мужики, забить такой борт водкой, а потом раскидать ее по дуканам.
Плевое дело с минимальным риском. А прибыль сумасшедшая!
Эти слова услышал второй пилот и потихоньку стал агитировать командира на авантюру.
В принципе, дело было плевое. Риск не велик, а прибарахлится хотелось. Беда была в стартовом капитале.
“Второй” был рожден для коммерции, т.е. обладал прохиндейством и неистребимым зудом в заднице. Иными словами, как сейчас бы сказали, обладал организаторским талантом.
Довольно быстро в дело подтянулись техники, обслуживающие машину в Кабуле и поскребясь по родственникам, ребята закупили сотни полторы ящиков водки и перекинули ее в Кабул, минуя таможню.
Часть водяры разошлась по модулям, часть сдали в дуканы. Водка разошлась мгновенно. Прибыль, с учетом продажи за чеки была бешенная и составила 40 000 полновесных советских рублей.
Тут надо сделать некоторое отступление. Для тех, кто не помнит, что такое в 82 году в СССР был рубль.
Так вот, зарплата инженера тогда была 120-130 рублей. Автомашина “Жигули” стоила от 3000 -9000 тысяч, “Волга” 12000-14000 (с учетом поправок френдов.)
Квартплата за месяц была 7- 14 рублей (это кооператив)
Иными словами, за один рейс, ребятишки поимели столько, сколько инженер получал за 5 лет.
Быстро вернули долги и затихарились. И вот теперь командира вызывали в военную прокуратуру.
Что будем делать мужики, спросил “второй”. - Ясно дело, кто-то нас вломил. Cкорее всего в Кабуле. Срок нам ломится.
- Сдаваться надо, робко подал голос техник-старлей. Бабло потратить еще не успели, соберем в чемодан и пусть командир едет, сдает деньги, да пишет явку с повинной. Соскочим на условный.
Дело и в правду оборачивалось тухло. Спекуляция в особо крупных размерах. По тем временам мрачная статья. Страшнее была только измена Родине и валюта. Статья за спекуляцию влекла за собой не только крупную отсидку, но и конфискацию имущества.
В общем, решение было принято, рванув еще раз по родственникам, собрали необходимую сумму и, написав явку с повинной, отправили командира к следователю.
Утром командир вошел в кабинет следователя.
- Вот, сказал он и, не дожидаясь ответного приветствия, сразу поставил на стол дипломат с деньгами. Учтите, что сдаю деньги добровольно. - И вот, он положил на стол лист бумаги с признанием.
Следователь, молодой капитан, не удивился, внимательно пробежал глазами текст, и аккуратно положил лист в папку. После открыл дипломат и понимающе кивнул.
- Так, сказал следователь. Здесь все?
- Так точно, ответил командир.
- Ну что ж, сказал следователь. Ваше признание мы оформим, но вызывал я вас по другому поводу. – Для дачи свидетельских показаний, по делу помощника коменданта.
Командиру стало плохо. Он понял, что поспешил, но было уже поздно. Делу был придан официальный ход.
История закончилась закономерно. Командир получил два года, второй пилот - год. Остальные - условно.
“Чистосердечное признание смягчает меру наказания, но не уменьшает срок”